Владимир Владимирович Познер, безусловно, остается непререкаемым авторитетом для многих. Его взгляды можно не разделять, с мнением Познера можно не соглашаться. Но прислушаться к словам этого неординарного человека стоит, на наш взгляд, всегда. Беседовала Анна Крученых.
Владимир Владимирович, Вы встречаетесь со своими зрителями, читателями, почитателями в разных городах и странах. Скажите, пожалуйста, вопросы, задаваемые Вам, отличаются в зависимости от географии или в основном похожи?
Территория моих выступлений довольно обширна. Я встречаюсь с людьми в Великобритании, США, Франции, России, странах Балтии, СНГ. И, соответственно, вопросы, которые мне задают, разные. Их суть зависит от того, какими средствами массовой информации люди пользуются. Конкретная информационная картина и порождает интерес публики к тому или иному событию. Другими словами, он напрямую зависит от информационной «пищи», которой население той или иной страны «кормят». Скажем, в Казахстане, России, Литве, Латвии вопросы заметно различаются, как различаются по содержанию информационные потоки, внутри которых протекает жизнь моих собеседников. Вопросы ко мне в России и в Беларуси довольно схожи, хотя имеются и существенные отличия. Я полагаю, что эта разница обусловлена тем, что в Российской Федерации, несмотря на всяческие сложности, существуют достаточно серьезные оппозиционные информационные ресурсы со значительным кругом потребителей. В Беларуси же влияние СМИ, альтернативных официальным, пока, по-моему, не очень ощутимо.

Мы беседуем с Вами в мае, это время ассоциируется в сознании большинства с ДнемПобеды. Какое впечатление произвел на Вас фильм Константина Хабенского «Собибор»? Из Вашей с ним беседы мы узнали, что Вы встречались с главным героем этой картины Александром Печерским. О жизни этого незаурядного человека до войны и после нее известно сравнительно немного. Поделитесь, пожалуйста, воспоминаниями о встречах с ним.

Что касается отношения к фильму, этотрудный вопрос. То, что Хабенский вообще взялся за такую работу, меня удивило.Казалось бы, зачем приниматься за такую сложную, многослойную тему? Сразу было понятно, что не получится добиться высокого рейтинга и получить массового зрителя, больших сборов. Ведь сейчас в мире сформировался интерес к совершенно иному кино. И тем не менее Константин этой картиной занялся, что само по себе вызывает уважение. Откровенно говоря, мне фильм не понравился. Может быть, авторам не хватило глубины понимания этой трагической, по-настоящему героической истории. Дело, на мой взгляд, не в том, что нацисты — нелюди, уничтожающие евреев. Ужас ситуации — в их абсолютной уверенности в собственной правоте. Так ведут себя те, кто следует некоему долгу, более того, исполняет священную миссию, творит благо! Глубинная проблема кроется в возможности убедить множество до этого вполне нормальных людей в том, что другие люди — нечеловеки. Попытки разобраться в этом я, к сожалению, в фильме не увидел. Тогда это был бы разговор на совершенно ином уровне. Это, безусловно, честная, добротная картина, но не выдающаяся. Да, я действительно встречался с Александром Печерским дважды. Встречи эти были связаны с моими попытками помочь ему получить разрешение на поездку в США, в Вашингтон, где должна была состояться встреча бывших узников Собибора, оставшихся в живых и оказавшихся в Америке. Он произвел на меня очень сильное впечатление, был гордым, исполненным чувства собственного достоинства, при этом простым в общении, лишенным пафоса и деланного героизма. Печерский искренне любил свою страну, совершил потрясающий поступок — организовал успешное восстание в фашистском концлагере, но страна старалась его не замечать и, я бы сказал, сильно обидела. Ему предлагали уехать из Советского Союза. На переезде в Израиль, где он был признан национальным героем, настаивала его жена, но Печерский остался непреклонен, СССР не покинул. Этот человек вызывал ощущение цельности, какой-то настоящести, это не могло не восхищать! Кстати, помочь Александру Печерскому мне, к сожалению, не удалось. Советские власти так и не позволили ему, несмотря на мои хлопоты, присутствовать на встрече бывших узников.

Владимир Владимирович, в последнее время некоторые политики, историки, обществоведы из разных стран говорят о том, что сложившуюся в общественном сознании историю Второй мировой войны следует существенно пересмотреть. На Ваш взгляд, нуждается ли она в таком пересмотре?

Эта вполне надуманная проблема существует довольно давно и представляет собой продолжение и отражение политики. У меня хранится примерно семьдесят английских журналов, посвященных Второй мировой войне и изданных к 25-летию Победы. В них опубликованы воспоминания реальных участников этих драматических событий — англичан, американцев, немцев, русских. Понятно, взгляд каждого из них субъективен, но из множества таких оценок в результате складывается вполне объективная картина минувшей войны. Собственно говоря, Черчилль и Рузвельт в свое время высказались о роли СССР в войне более чем определенно: основная тяжесть боев легла на плечи Красной Армии, именно русские, по мнению этих политиков, переломили хребет фашизму. Во времена холодной войны на Западе возникло желание преуменьшить вклад Советского Союза в общую победу. В американских школьных учебниках истории можно было прочитать, что нацизм в основном сокрушили армии союзников с американцами во главе. Да, по этой версии, СССР тоже, разумеется, принимал участие в войне, но сыграл вполне второстепенную роль. Я думаю, что дискуссия на эту тему уместна лишь с людьми, которые о войне вообще ничего не знают или знать не хотят. Стоит только заглянуть в интернет, как все становится на свои места. Конечно, на Сталине лежит колоссальная вина за неподготовленность нашей страны к войне, за страшные потери и поражения в начальный период противостояния с Германией, за недоверие к многократным предупреждениям разведки и даже Черчилля о том, что нападение случится 22 июня 1941 года… Но все это никак не умаляет роли Советского Союза в победе над фашизмом. Для меня проблемы пересмотра истории Второй мировой войны не существует, там просто нечего пересматривать и переоценивать.

Как складывается обычный рабочий день журналиста Владимира Познера? А выходной?

Позвольте, я расскажу о своем сегодняшнем дне. Встал в семь часов утра. К восьми приехал на корт и примерно час играл в теннис. Затем вернулся домой, привел себя в порядок и подготовился к встрече со студентами и преподавателями Финансового университета, начавшейся в одиннадцать. В час дня я обедал с Послом Италии в России, этот обед был давно запланирован. В 15.30 у меня началась беседа с белорусской журналистской Анной Крученых (улыбается). На пять часов вечера у меня назначена встреча с президентом Академии российского телевидения, где пойдет разговор о присуждении премий «ТЭФИ». К семи меня ждут в Центральном доме литераторов. Там я буду вести вечер, посвященный 85-летию со дня рождения Андрея Вознесенского. Потом, уж не знаю, во сколько получится, вернусь домой и что-нибудь почитаю на ночь. Что касается выходных, то в общепринятом смысле слова у меня их не бывает. Эти дни я провожу, как правило, за городом и посвящаю их подготовке своей передачи «Познер», выходящей по понедельникам на Первом канале.

Какими критериями Вы руководствуетесь, когда выбираете очередного собеседника для своей авторской программы?

Критерии очевидны. Я стремлюсь разговаривать с людьми, имеющими прямое отношение к принятию решений, существенно влияющих на нашу жизнь. Моими собеседниками часто оказываются персоны, представляющие интерес для большинства зрителей. Нередко гости передачи не очень известны, но их вклад в разные сферы человеческой деятельности настолько уникален и значителен, что их следует сделать известными широко.

Мы знаем, что в Вашей жизни значимое место занимают кино, книги, живопись. Что из увиденного и прочитанного в последнее время Вы могли бы отметить? Мне очень понравился фильм Бориса Хлебникова «Аритмия». Считаю, что это блестящая работа. Сейчас я мало читаю современных авторов, боюсь потратить время, которого постоянно не хватает, на нечто занятное, даже талантливое, но при этом упустить нечто по-настоящему великое из написанного прежде. Недавно с восторгом перечитал «Орестею» Эсхила и поразился тому, как мало мы, люди, изменились за последние две тысячи лет. Потрясающее впечатление произвела на меня огромная ретроспективная выставка Амедео Модильяни, проходившая в лондонской галерее «Тейт Модерн». Раньше мне не доводилось видеть картин этого мастера в таком количестве, собранных в одном выставочном зале! Невероятно интересной была и выставка Пабло Пикассо, представленная там же: больше ста работ, написанных художником в 1932 году. Среди них были и те, которые я раньше не встречал. Поразила воображение легендарная коллекция произведений искусства, собранная в XVII веке английским королем Карлом I и выставленная в лондонской Королевской академии художеств. Я любовался там великими картинами Корреджо, Ганса Гольбейна-младшего, Дюрера, Рубенса, Ван Дейка.

Владимир Владимирович, не примите за комплимент, но Вы находитесь в прекрасной форме. Связано ли это с Вашими гастрономическими предпочтениями?

Думаю, что да, конечно. За моим питанием с раннего детства самым тщательным образом следила мама-француженка. Я с тех пор усвоил, что есть следует три раза в день, причем огромное значение имеет время, когда ешь, и то, что ты ешь. Эта схема не предполагает никаких перекусов и тем более фастфуда. Эти навыки, привитые с детства, со временем сделались привычкой. Я стараюсь с большим или меньшим успехом следовать ей в течение всей жизни. Конечно, приличную физическую форму обеспечивает не только рациональное питание. Имеют значение наследственность, занятия спортом. Но то, что в этом смысле заложено в тебя с ранних лет, играет, по-моему, чрезвычайно важную роль. Бесспорно, всегда можно внедрить в свою жизнь разумный характер питания, но чем позже человек так поступит, тем больше времени потеряет. Жизнь, к сожалению, не получается отыграть назад!

Мы воспринимаем Вас как человека, для которого морально-этическая сторона жизни имеет первостепенное значение. Скажите, пожалуйста, какие качества Вы особенно цените в людях, а какие для Вас совершенно нетерпимы?

Очень ценю в людях ум, доброту, естественность, честность, прямоту, смелость. Именно эти качества составляют для меня понятие «порядочность». Абсолютно не приемлю непорядочность в любых проявлениях, тупость, зависть, злобу, трусость.

Робби Уильямс — певец и композитор, чье имя известно каждому жителю Великобритании и не менее известно за ее пределами. Он – самый ротируемый и продаваемый исполнитель в Соединенном Королевстве, чьи синглы уже более 20 лет становятся хитами и взлетают на вершины чартов. Его последний тур под названием «Heavy Entertainment» собрал стадионы поклонников по всей Европе. Но существует и другой Роб — любящий муж и отец, примерный семьянин, балагур и футбольный фанат. У него есть страхи, с которыми он продолжает бороться по сей день. По заданию редакции The Times Magazine Ольга Купцова встретилась с прославленным артистом накануне чемпионата мира по футболу в России, где он выступил во время церемонии открытия.

Музыкант первым начинает разговор сразу, как только входит в комнату. Все меняется, и остается только угадывать, когда мегазвезда Робби Уильямс становится просто Робом…

Очень часто по отношению к себе Вы используете слово «entertainer» (конферансье, эстрадный артист). Это для Вас означает нечто большее, чем просто певец?

Да, мне, безусловно, нравится общаться с публикой, чувствовать взаимодействие. В этом и есть элемент конферанса. Это помогает продержаться на сцене весь концерт (смеется). Но на самом деле я никогда об этом глубоко не задумывался. Просто в моем паспорте в первую очередь написано «entertainer», а потом уже «певец и автор песен».

Ваш последний тур Heavy Entertainment прошел с большим успехом, но в самом конце Вы отменили концерты в России по состоянию здоровья. Как чувствуете себя сейчас, готовы ли к новому туру?

Это была очень печальная ситуация. С 1998 года я не останавливал тур из-за проблем со здоровьем. Я так ждал этих концертов в Санкт-Петербурге и Москве, чтобы спеть там «Party Like a Russian», но, увы, не случилось. К счастью, такая возможность есть у меня сейчас. Что касается моего нынешнего состояния, то я чувствую себя прекрасно. Сейчас у меня такой период, когда я нахожусь на самой вершине «американских горок». Я стал веганом, каждый день занимаюсь йогой и пилатесом. Но не думайте, что я весь такой правильный. По воскресеньям я съедаю огромный бургер (смеется). Но все же я еще не на сто процентов восстановился.

Вы действительно сейчас находитесь на вершине во всех смыслах. По популярности Вас опережает только Элвис Пресли. Какова Ваша реакция на это?

После воссоединения Take That я хотел вернуться с массивным альбомом. Кажется, мне это удалось — и продолжается по сей день. Во времена Take That казалось, что моя карьера не продлится больше пяти минут. Сейчас, спустя четверть века, я все еще здесь. Думаю, что для женщин я как целая футбольная команда (смеется). Это невероятно, и я очень благодарен моим поклонникам.

Вы все еще переживаете о том, что скажут о Вашем новом альбоме или песне?

Да, конечно. Ведь выпущенная песня может стать международным позором. У меня есть эго, я очень чувствительный. Хочу, чтобы все получалось, ведь успех окрыляет. Мне повезло, что я все еще на плаву.

Насколько серьезно Вы подходите к составлению сет-листа?

О, это очень волнующе! Но как зритель я знаю, чего хочу, а именно: услышать песни, которые мне знакомы. Глупо исполнять на концерте три неизвестных композиции подряд. На первой зал еще качает головой, во время второй зрители проверяют свои мессенджеры, а на третьей выходят в туалет. Поэтому я пою то, что, как мне кажется, они хотят услышать. И к этому добавляю пару-тройку новых песен.

В книге-автобиографии «Reveal» Вы откровенно делитесь тем, что происходит «за кулисами». При этом книга написана не Вами. Каково это — знать, что о Вас пишут книгу?

Крис (Chris Heath — автор книги) мой очень хороший друг, мы давно знакомы. Работа заставляет меня путешествовать по всему миру, и я не могу провести со своей семьей столько времени, сколько мне хотелось бы. Но на самом деле это просто отговорка, чтобы больше времени общаться с Крисом (смеется). Он следовал за мной по пятам и все время делал записи на свой телефон. Он записывал абсолютно все, что я говорил. Поэтому лучше с ним не ссориться, иначе его неофициальная книга может быть очень и очень взрывной (улыбается).

Вы много говорите об ошибках, которые совершили. Вы сожалеете о чем-то?

Правильно было бы сказать, что без этих ошибок я бы не стал тем, кто я есть сегодня. Но, конечно, я о многом сожалею. Например, мне не следовало читать рэп. Это самая большая моя ошибка (смеется).

В последнее время Вы много говорите о проблемах, которые испытывали в прошлом. Много ли смелости нужно, чтобы говорить об этом открыто?

На самом деле нет. Ведь это то, из чего я состою. И у меня есть желание говорить об этом, потому что не говорить я не могу. Я не стараюсь казаться смелым. Просто, когда мне задают вопрос, я честно на него отвечаю. В моей голове по-прежнему есть демоны, и я продолжаю с ними бороться. Когда меня везли в реабилитационную клинику, я понимал, что либо остановлюсь, либо умру. Меня могло бы не быть сейчас с вами. Но мне настолько нравится находиться на Земле, что я решил здесь остаться.

Вам бы хотелось, чтобы Ваши дети тоже были таким открытыми?

В нашей семье очень тесная взаимосвязь. Мы с женой и детьми обсуждаем абсолютно все. Но это не является целью, мы просто ведем себя естественно. Мне, например, сложно представить, как в 16–18 лет детям понять то, что с ними происходит, если об этом не говорить. Я, например, не понимал, и это привело к плачевным последствиям. Тогда у меня не было выбора, кроме как обратиться к врачу. Я чувствовал себя все более изолированным. Хорошо, что сейчас мы живем в такое время, когда эти темы не «запикиваются» на телевидении.

Ваша жена, вероятно, тоже оказала большое влияние на изменения внутри Вас. Как она участвовала в этих переменах?

Я словно переродился. Раньше я следовал только двум заповедям: никогда не жениться и не иметь детей. Она заставила меня нарушить обе. Я не мог этого не сделать. Я влюбился. С ней весело, и она соблазнила меня. Айда (Ayda Fields — жена) принесла в мою жизнь защиту, покой и любовь — то, что, как я думал, никогда со мной не произойдет. Мы уже восемь лет в браке, и у нас двое детей. Я стал лучше и счастливее.

Как повлияло на Вас рождение детей?

С появлением детей вся жизнь изменилась. Дети заставляют сфокусироваться, все вертится вокруг них. Повторюсь, мы очень открыты друг с другом в семье. Хотя я довольно строгий отец и много внимания уделяю словам «спасибо», «пожалуйста»… Мне кажется, так должно быть. Я посвятил им песню «I Love My Life». Она не о заработанных мной миллионах, как считают многие злые языки (смеется). Пройдя несколько курсов лечения и побывав во многих клиниках, я осознал: то, что мы закладываем в их «компьютер», сделает их теми, кем они вырастут. И я смотрю на своих очаровательных детей и молюсь, чтобы наша забота о них давала им чувство защищенности и любви. И тогда однажды они мне скажут: «Пап, ты сделал отличную работу, и мы любим свою жизнь».

Минувшим летом в Витебске на «Славянском базаре» побывал культовый кинорежиссер Эмир Кустурица – обладатель призов самых престижных фестивалей: двух «Золотых пальмовых ветвей» Каннского кинофестиваля, «Золотого льва» Венецианского фестиваля, «Серебряного медведя» кинофестиваля в Берлине. На сцене Летнего амфитеатра он «похулиганил» вместе со своим «Некурящим оркестром», презентовал свой фильм 2016 года «По млечному пути», в котором главную роль красавицы доярки исполнила Моника Беллуччи, и дал интервью нашему журналу. О кино и не только с балканским режиссером побеседовала Ольга Уласевич.

Эмир, после восьмилетнего перерыва Вы порадовали поклонников новой работой. В Витебск Вы привезли фильм о любви сельского молочника Косты и прекрасной итальянки, их чувства зарождаются и разгораются на фоне Боснийской войны. В этой картине Вы в очередной раз предстали не только режиссером, но и актером, сыграв роль главного героя. Как Вам такое совмещение амплуа?

В этот раз для меня это было особенно сложно! Возникали проблемы с самоидентификацией: «Кто я? Что я? Куда иду?» Почти по Гогену! Все дело в том, что, пока ты в кадре, невозможно контролировать собственную игру, видеть картинку на мониторе, следить за тем, чтобы она совпадала с моим режиссерским замыслом. Больше я на такое никогда не пойду — снимать фильм и играть в нем же!

Как Вам работалось с Моникой Беллуччи? Когда вы познакомились?

Это случилось давно, в далеком 2002 году, на Каннском фестивале. Знакомство, собственно, было беззвучное — мы просто оказались вместе в одном лифте и проехали несколько этажей, не сказав друг другу ни слова. Но позже Моника рассказывала: она выдохнула, когда я вышел — от меня, мол, исходила какая-то невероятная энергетика (смеется). Хотя, честное слово, я не был агрессивен! Потом, много лет спустя, мы снова встретились в Риме. На тот момент у меня уже был готов сценарий фильма. Через агента Моники связался с ней, дал прочесть. Она была взволнована. Сказала, что давно хотела поработать со мной, вообще со славянскими режиссерами, сыграть образ именно такой женщины — мудрой, храброй, но сохранившей способность любить. Надо сказать, что как актриса Беллуччи приятно удивила абсолютным отсутствием капризов — все делала сама, без дублеров: и в воду прыгала с 20-метровой скалы, и горела, и взрывалась… Потом Моника мне признавалась, что никогда еще так не работала.

По сюжету героиня Беллуччи — Ваша возлюбленная. В фильме у нее нет имени, только абстрактное «Невеста». Насколько сложно давалась любовная линия?

Я горжусь тем, что в фильме нет постельных сцен — они не входили в режиссерский замысел. Признаюсь, целоваться с Моникой мне было неловко, но… очень здорово!

В этой ленте, как и в других Ваших картинах, очень много животных: сокол, гуси, змея, медведь. При этом Вы выполняете опаснейшие трюки: изо рта кормите медведя апельсинами, поите змей молоком. Откройте, пожалуйста, секрет: где компьютерная графика, а где все по-настоящему?

Специально для фильма Эмир Кустурица сочинил несколько притч, которые были вписаны в сюжет. Например, притча о змее. Чудак Коста регулярно поил молоком выводок гадюк. Одна из них выросла до гигантских размеров и однажды набросилась на молочника, начала душить, но через какое-то время резко отпустила. Когда же Коста прибыл в военную часть для прохождения службы, то обнаружил, что все его будущие сослуживцы убиты. Так змея, задержав его, спасла ему жизнь. Животные играют в моей жизни очень важную роль. В этом, кстати, я вижу свое сходство с Марком Шагалом. На его полотнах тоже ведь полно всякой летающей живности. Конечно, сцена с огромной змей, которая душит меня ради моего же блага,— это компьютерный эффект. Но 80 % съемок с животными — настоящие! С маленькой змеей — одной из самых опасных в Европе — я действительно играл. И медведя кормил апельсинами «пасть в пасть», пока вся съемочная группа замирала от ужаса в ожидании неминуемой катастрофы. Нет, сейчас я не хвастаюсь, не бахвалюсь — я прекрасно понимал, какие могут быть последствия, но был абсолютно уверен в своей безопасности (улыбается). Я вообще давно ощущаю себя режиссером зоопарка. Эмоции животных чувствую так же, как эмоции людей. Конкретно этого медведя я совсем не боялся, долго выстраивал с ним отношения, прикармливал. Когда животное получает пищу из твоих рук — оно твое!

Съемки фильма шли целых три года. С чем это было связано?

С тем, что солнце у нас — одно, а не два и не три! Это были натурные съемки, и я принципиально не мог снимать без солнца, а его в одно лето почти не было, шли дожди. Вот и ожидали, как того таинственного Годо, — три года.

Эмир, огромное спасибо за балканский драйв, который Вы вместе со своим «Некурящим оркестром» подарили нам в пятницу, 13 июля! Вы по-настоящему «зажгли» зал собственными песнями и плясками, «добили» же приглашением: «Это танцевальная музыка. Нужно танцевать. Чтобы жизнь была лучше!» На Ваш взгляд, что еще нужно делать всем нам, чтобы было лучше?

Помните, в фильме Невеста говорит Косте: «Моя красота принесла мне только несчастья, как тебе твоя доброта». К сожалению, мы живем в мире, где действует закон: человек человеку — волк. А так быть не должно, с этим нужно что-то делать. Просто старайтесь быть добрее, несмотря ни на что.

Эмир, 13 лет назад Вы приняли христианство, крестились под сербским именем Неманя. Как пришли к такому решению?

Все просто. Мои родители — босняки (непрактикующие мусульмане), но дальними предками были православные сербы. То есть в 2005 году я вернулся к своим истокам.

Звучание Ваших фильмов как-то изменилось после этого?

Я бы не сказал. Разве что стало чуть менее авторитарным, я теперь как-то шире смотрю на мир, вижу всю картинку более комплексно — ее и отражаю в своем кино. А что касается христианства… Считаю, что главная задача режиссера-христианина — нести в мир добро, делать его более гармоничным. Но не менторски, не декларативно, а через контексты, метафоры, те же притчи.

Немного о Вашей семье. Дети пошли по Вашим стопам?

Не только дети, но и жена Майя. Вместе с ней мы основали собственную киностудию Rasta Films, на которой были сняты все мои ленты. С дочерью Дуней экспериментируем в жанре короткометражного кино. Сын Стрибор — композитор, музыкант, в «Некурящем оркестре» играет на барабанах, пишет музыку к моим фильмам. Много лет назад он дебютировал и как актер — сыграл в фильмах «Жизнь как чудо», «Завет».

Вы живете в своем уникальном поместье Дрвенград. (Этнопоселение в Сербии, в двух часах езды от Белграда. — Прим. ред.). Расскажите, пожалуйста, о нем.

Да, Дрвенград — это и туристический комплекс, и мой дом. Там, на улице Брюса Ли я живу. Если говорить об инфраструктуре, то есть все: несколько ресторанов национальной кухни, бассейн, сауна, музей, библиотека, кинотеатр. Имеется даже «городская тюрьма»! Абсолютно все строения — деревянные, для возведения использовались деревья хвойных пород с окрестных гор. Но главная фишка не в этом! Улицы, площади, дома посвящены людям, которых я очень уважаю. Здесь вы запросто можете прогуляться по улице Федерико Феллини, постоять на площадях Никиты Михалкова и Диего Марадоны, посмотреть фильм в кинотеатре Стэнли Кубрика, сделать селфи с Джонни Деппом — он, кстати, приезжал на открытие памятника себе. Люблю устраивать здесь творческие встречи, на которые приглашаю своих друзей.

Эмир, в Беларуси вы уже не впервые — в 2010 году приезжали на фестиваль «Лістапад». Каковы Ваши впечатления о нашей стране, о «Славянском базаре»?

Беларусь — прекрасная, удивительная страна! Во мне вообще очень силен славянский код, я обожаю Россию, все наши славянские страны. В России бываю очень часто, по менталитету русские очень похожи на сербов, которых я называю русскими без денег. Надеюсь, что вскоре так же часто буду приезжать и в Беларусь. Фестиваль в Витебске — это действительно супер, очень круто! Я был горд и счастлив выступать на одной из лучших мировых площадок.

Ольга Перетятько — одна из ярчайших оперных певиц современности, ставшая для многих настоящим открытием последних лет. Лучшие оперные театры мира борются за то, чтобы пригласить в свои постановки эту жгучую брюнетку с завораживающим голосом, яркой харизмой и незаурядным актерским дарованием. В этом году повезло Большому театру Беларуси: Ольга Перетятько впервые выступила в Минске, дав Рождественский концерт в рамках IX Международного оперного форума. По заданию The Times Magazine Ольга Купцова побеседовала с артисткой о жизни в опере накануне ее выступления в белорусской столице.

Несколько лет назад в одном из интервью Вы говорили, что Вам нравится исполнять малоизвестные арии, что нужно «образовывать» аудиторию. Как формируется Ваш репертуар сейчас, от чего зависят перемены в нем?

Все зависит от развития голоса. За этим надо аккуратно следить. Сейчас я могу исполнять те партии, которые раньше мне были недоступны. Например, арию Анны Болейн или партии всех героинь в «Сказках Гофмана». Могу сказать, что сейчас я намного счастливее во всех смыслах, и в плане репертуара тоже, так как практически не испытываю ограничений.

Вас неоднократно сравнивали с Анной Нетребко. Что Вы об этом думаете? И как относитесь к сравнениям в принципе?

Всех всегда с кем-то сравнивают. Это ни хорошо, ни плохо. Но все же каждый певец уникален и всегда найдет свою нишу. А Анну я очень уважаю и люблю, она — потрясающий артист.

У каждого исполнителя в любом жанре есть свои «фишки», козыри. Чем бы Вам хотелось запомниться?

Не думала об этом. Полагаю, к опере это относится в меньшей степени. Хотела бы остаться певицей, которой удалось достучаться до ваших сердец.

Сейчас много говорят о популяризации классики, и оперы в частности. Оперные певцы собирают многотысячные арены. В чем тут секрет, на Ваш взгляд?

В хорошей организации и направлении интереса. Люди понимают, что, с одной стороны, классика — это модно. С другой — это такой социальный лифт, показатель вкуса и понимания. На классических концертах совсем другой уровень людей, нежели на концертах шансона, другой размах.

«Обладательница уникального сопрано», «золотой голос», «звезда мировой оперной сцены»… Вам самой как больше нравится, чтобы Вас представляли?

Ольга.

Вы выступаете на самых престижных театральных площадках мира. Покорение какой сцены можете назвать своей победой и по — чему?

Победой я считаю, что я уже так долго пою на этом уровне. Взлететь легко, трудно остаться на высоте и сохранить качество. Это относится к любой области. Вообще, мне лучше не думать, где конкретно я сейчас пою. Для меня одинаково важны были и Арена ди Верона, и Большой театр, и Ла Скала, и Мариинский, и Екатеринбург, и Метрополитен. А перед каким выступлением Вы волновались больше всего? Дебют в Мете, наверное. Тот день казался нескончаемым. Пришлось даже два раза йогой позаниматься, чтобы мозги на место поставить. Но когда выходишь на сцену, волнение превращается в собранность, концентрацию — это такое правильное волнение.

Вам, наверное, не раз задавали вопросы о многочисленных переездах, жизни на чемоданах… Хочу спросить об их содержимом — концертных платьях. Как подбираются наряды для выступлений?

О, это особый вопрос. Нельзя слишком часто повторять платья, особенно если наряд «засветился» на ТВ. Каждое платье подбирается на конкретный случай, зал и репертуар. Я же не могу петь последнюю арию из Травиаты в розовых рюшечках, хотя в розовых рюшечках я вам и так ничего не спою (смеется).

Многие оперные певцы, достигнув определенных высот, становятся педагогами, берут учеников. Что Вам больше нравится — учить или учиться?

Учиться в нашей профессии не прекращаешь никогда, даже став педагогом. Мне нравится преподавать, но сейчас на это пока нет времени. У меня были ученики и, конечно, будут еще, но я строга, хоть и справедлива. Некоторым как раз этого не хватает, а для кого-то — слишком жестко.

В прошлом году вышел ваш диск «Русский свет», целиком на основе русского репертуара. Вы отметили, что это очень важное для Вас событие. Какое место Вы отводите в своих выступлениях по всему миру родному репертуару? Насколько важно его популяризировать за рубежом?

Ради этого «Русский свет» и вышел. У нас так много прекрасной музыки, которую в мире не знают. Конечно, надо знакомить! Вот мы думаем, что Рахманинов с его «Не пой, красавица» — это хит из хитов, ан нет! Пишут потом: «Боже, какой чудесный романс, никогда не слышали»… И так с каждым треком. Я хотела пролить свет на этот пласт музыки, и нам это удалось. Кстати, с «Царской невестой» я дебютировала в Ла Скала. Сейчас в планах еще один интереснейший проект — это будет бомба.

В продолжение предыдущего вопроса… Исполняя, скажем, итальянскую оперу во французском театре с коллегами по сцене из раз - ных стран, вы ощущаете, как формирует Вас это межкультурное окружение? Можем ли мы говорить, что опера действительно не знает границ и национальностей?

Абсолютно верно поставлен вопрос! В этом и прелесть, в этом и важность! Мы говорим на одном языке музыки, она объединяет, а не разъединяет. Сегодня нам всем этого очень не хватает.

В канун Нового года Вы дадите необычный концерт в Москве вместе с гениальным скрипачом и дирижером Максимом Венгеровым. Расскажите, пожалуйста, об этой коллаборации.

С Максимом мы уже давно знакомы. Когда поступило предложение сделать совместный концерт, я была на седьмом небе! Я очень люблю зал Чайковского, и мы подобрали интересную программу, в которой каждый сможет найти что-то для себя. Практически все, что я буду петь, в Москве в моем исполнении еще не слышали. Думаю, мы образовали прекрасный дуэт, интересный для нас обоих, — а со скрипачом такого уровня, как Максим, это непросто! Поверьте, это будет очень яркий концерт.

Максима Венгерова, без сомнения, можно назвать музыкальным гением. Скрипач, дирижер, педагог — он дает сотни концертов в год и при этом сам не перестает восхищаться новым, удивляться, учиться. Сыграв все возможные и невозможные скрипичные партии, он продолжает с рвением двигаться вперед и утверждает, что на звездную болезнь у него просто нет времени. Об успехе, любимых произведениях и многом другом с Максимом Венгеровым поговорила наш корреспондент Ирина Околот накануне его предновогоднего концерта с оперной примой Ольгой Перетятько.

В канун Нового года Вы даете особенный концерт с Ольгой Перетятько в Москве. Такие тандемы — скорее исключение, чем правило: на одной сцене встречаются вокал, скрипка и дирижер. Кто в этом случае главный?

Главное — музыка и слушатель. Мы всего лишь служители музыки. Программа подбирается так, чтобы публике было интересно. Почти год назад я сделал похожий проект с Чечилией Бартоли в Швейцарии. Я с ней знаком уже более 20 лет, но на сцене мы тогда встретились впервые — исполняли дуэты для меццосопрано и скрипки. Смешение голоса и инструментов в сопровождении оркестра всегда очень интересно. Эта практика известна с давних времен: еще Паганини играл концерты с певицами. Ольга Перетятько уникальна в своем жанре, это прекрасная актриса с изумительным голосом. Мы с ней знакомы не так давно, но я всегда следил за ее деятельностью. Она была на моих концертах, я посещал ее выступления. И очень рад тому, что появилась возможность вместе выступить на одной сцене.

Вы даете концерты, в которых выступаете и как дирижер, и как солист. Сложно переключаться с одного на другое?

Когда я играю, мой инструмент — только скрипка, но когда скрипки нет, моим инструментом становится целый оркестр. И это уникальный инструмент, потому что в нем гораздо больше струн — поэтому и возможностей больше. Больше красок. Это гораздо сложнее и требует более чуткого отношения. Дирижер должен найти подход к каждому з музыкантов оркестра и соединиться с ними не только посредством жестов, но и музыки, звучания. Это и является его главной миссией. У каждого дирижера есть свой узнаваемый почерк. Поэтому мне очень интересно дирижировать и взаимодействовать с каждым музыкантом.

Знакомы ли Вам муки творчества? Что помогает в такие моменты?

В 16 лет, когда я только начинал свой творческий путь, я уже окончил обучение у профессора Брона и без педагогов сам постигал музыку. Мне было интересно найти собственный язык. Помню, мог весь день изучать сонаты Моцарта или Бетховена, а потом ноты клал под подушку. Мне казалось, что благодаря этому на следующее утро я буду ближе с ними знаком. И в самом деле, каким-то чудом это оправдывалось: я просыпался утром, и некоторые вещи становились более понятными. Музыкант должен все время жить в музыке. Сейчас, когда я берусь за произведение, сразу слышу, как оно звучит. А раньше приходилось помучиться и подумать. Мне, как скрипачу, очень помог опыт дирижирования.

Можете ли назвать знаковое для Вас произведение?

Таких произведений много. Но, пожалуй, можно выделить концерты Бетховена и Шостаковича, которые я разучивал с маэстро Мстиславом Ростроповичем. Он очень многим со мной делился на этих уроках. Благодаря ему Шостакович стал для меня родным композитором. Позже у меня случилась похожая история с Бетховеном. Этих композиторов я постигал через восприятие Ростроповича. От него я научился тому, что каждое выступление должно быть как премьера. И не важно, что концерт Чайковского я играл больше тысячи раз — каждый раз это волнующее событие для меня.

У Вас очень успешная карьера, много направлений творческой деятельности. Вас называют гением. Как при всем этом продолжать трудиться и не поддаваться звездной болезни?

На звездную болезнь просто нет времени. Сейчас у меня десять сольных концертов в Китае, до этого была Австралия. Все время разные программы. Это очень большой объем работы, который требует концентрации. Если я не отдал всего себя, то это для меня неудачный концерт. Естественно, я всегда пытаюсь выдавать результат не менее чем на сто процентов. Важен позитивный психологический настрой. Каждый музыкант должен быть проводником энергии композитора к слушателю. Это огромная работа. Кроме того, я всегда с радостью делюсь идеями и отвечаю на вопросы своих студентов. Каждый день ты даешь кому-то урок и сам учишься. В этом и состоит суть роста музыканта.

Ваше трудолюбие и любовь к музыке — заслуга мамы? Какую роль она сыграла в Вашем становлении? Ведь не каждому, кто с пяти лет занимается, суждено стать великим музыкантом.

Я смотрю сейчас на своих детей. Полине пять с половиной лет, она играет на виолончели. Семилетняя Лиза — на рояле. Я удивляюсь, насколько велико у них рвение к музыке. Они хотят играть еще и еще, даже когда мы с супругой сами их останавливаем. Смотрю и думаю: почему мне в их возрасте не хотелось поиграть больше? Я все время был какимто уставшим. Потом я понял: все дело в том, что меня заставляли заниматься по пять — восемь часов в день. Поэтому, естественно, не оставалось ничего для удовольствия. Но благодаря маме и моим учителям я добился больших высот уже в раннем детстве. В семь лет уже играл концерты. Все это благодаря их вере в мой талант. Сейчас я сам использую этот опыт как педагог.

Не всем большим профессионалам удается стать хорошими педагогами. Как и когда Вы ощутили желание учить, что помогает найти подход к студентам?

Я никогда не стремился стать педагогом. Мне просто хотелось передать свои знания. Помню, уже в восемь лет, узнав что-то на уроках Турчаниновой, я помогал другим соученикам и делал это с радостью. Во мне всегда было это желание — передать радость музыки. Думаю, что это в генах нашей семьи. Вероятно, интерес к преподаванию мне передался от мамы.

На концерте какого скрипача Вы непременно хотели бы побывать?

Было очень много ярких детских впечатлений. Помню, был один соученик, гораздо старше меня, и он играл балладу из «Аиды». Я был просто потрясен. Тогда дедушка мне сказал: «Вот, если бы ты играл, как этот мальчик, я был бы счастлив». И я хотел научиться играть, как он. Такие примеры и впечатления очень важны в детстве. Их у меня очень много. Я побывал на концертах многих великих скрипачей, на незабываемых концертах Ростроповича. Но в 16 лет я себе сказал, что скрипачей больше слушать не буду. Я не хотел никого копировать. Во мне очень сильно «сидели» Ойстрах и Хейфец, но я понимал, что если дальше буду продолжать слушать эти замечательные записи, то никогда не обрету своего звучания. А мне его очень хотелось найти.

Вы общались и работали с множеством великих людей, часто ссылаетесь на их высказывания. Не собираетесь ли написать книгу воспоминаний?

Пока нет на это времени. Мемуары надо писать тогда, когда не можешь ездить, не можешь играть и дирижировать. Но если когда-нибудь я и напишу книгу, то думаю, это тоже даст новый толчок моему развитию. Все, что бы мы ни делали, приносит свои плоды.

В Минске Вы выступали единственный раз, в 2013 году. Какие впечатления остались о Беларуси? Связывает ли Вас что-то еще с нашей страной?

С Беларусью меня связывают музыканты, которые живут там, и публика, которая любит музыку. Помню, во время концерта в зале была такая тишина, что было слышно, как муха пролетит. Я очень ценю это.

Встреча с владельцем бренда АВС Иваном Моисеевым прошла в необычной обстановке. Вместо размеренного интервью с фотосессией Иван предложил редакторам The Times Magazine Анне Крученых и Максиму Таборову… подняться на крышу гродненского универмага! Оказалось, там реализуется очень интересный проект: в скором времени появятся смотровая площадка и ресторан, образуется настоящий центр притяжения. С обсуждения новой достопримечательности Гродно и начался наш разговор.

Иван, это пространство над крышами старого города — Ваш новый бизнес-проект?

Да какой бизнес! Разумеется, этот проект никоим образом нельзя оценивать с точки зрения «отдачи на инвестиции». Мы его делаем не для того, чтобы заработать. Просто создаем возможность для жителей и гостей Гродно взглянуть на город с высоты, из самого центра исторической застройки, полюбоваться его улицами и куполами. Появление этой площадки сделает Гродно более благоустроенным и комфортабельным, более европейским городом. Людей смогут прийти сюда с детьми в выходной день, отметить важные события своей жизни на высоте — в прямом и переносном смысле. Ведь даже поездка на панорамном лифте для малышни — это уже радость. А сложностей с реализацией этого проекта было не избежать: одно дело строить с нуля, другое — вписаться в готовое здание и ничего не испортить. Только перенести антенны сотовых операторов с крыши, чтобы вид не загораживали, — уже огромный кусок работы… Но нам во всем, в самых мелких деталях хочется показать: если мы взялись за дело, можем сделать его так хорошо, что это будет выше любых ожиданий. Будучи в числе акционеров универмага, мы показываем этим проектом, что не столько за прибылью гонимся, сколько стремимся улучшить и городскую среду, и жизнь гродненцев в целом.

Без надежной команды единомышленников, наверное, такие проекты были бы невозможны? Я отношусь к своим сотрудникам как к спасательным кругам. Броситься в море бизнеса без спасательного круга — очень рискованно. А у меня есть люди, в которых я твердо уверен, которые придут на помощь в шторм. Главное с моей стороны — это абсолютное доверие. Чтобы я мог с закрытыми глазами падать, зная, что меня подхватят на лету. Какие бы бури ни случались на рынке, я всегда могу рассчитывать на директора компании Александра Хотько и директора универмага Алексея Явлаша, на главного бухгалтера, главного технолога, ведущего экономиста и других. Я придумываю идеи и бросаюсь в море, а они мне помогают выплыть. Кто-то делает продукт АВС вкусным, кто-то способен его продать, кто-то правильно распоряжается выручкой. И компания работает почти без моего участия. Я же про себя открыто говорю: я сам ничего не умею делать! Я перепоручаю, делегирую полномочия людям, рассчитываю на их способности и умения. И единственное, что от меня требуется, — это правильно подбирать и мотивировать людей.

Речь о деньгах?

Далеко не все в жизни измеряется деньгами. Можно получать большую зарплату и при этом оставаться неудовлетворенным своим положением, чувствовать недореализованность. Если люди работают как автоматы, бездумно выполняя твои указания, — ничего хорошего не будет. Да ты и не в состоянии дать столько команд одновременно. А надо, чтобы люди парили на работе! Творили, могли рисковать, имели при этом право на ошибку, но не прекращали поиска. Только тогда возможно движение вперед для компании и полная самоотдача — для сотрудников. Люди могут удивлять тебя своими достижениями и открытиями, а чтобы это так и было, ты тоже должен удивлять людей. Вот у нас недавно был праздник по случаю дня рождения главного бухгалтера компании Марии Ксаверьевны. Мы за ней утром послали лимузин, она приезжает на работу, а тут — красная ковровая дорожка, военный оркестр играет марш, весь офис встречает ее цветами и улыбками. Это был абсолютный сюрприз, никто не проговорился. Представляете себе ее впечатления? (улыбается) Думаю, что положительных эмоций после такого хватит на год созидательной работы. А там мы что-нибудь новое придумаем!

А где Вы находите свои «спасательные круги»? У компании большая HR-служба?

О нет, подбор людей — это моя прерогатива, это я никому не отдам! Причем исповедую простой подход: у меня должны работать лучшие. Вот просто лучшие — без всяких условностей, сравнений и скидок. Поэтому я нахожусь в режиме постоянного поиска, в буквальном смысле веду охоту за людьми, и она не прекращается ни на минуту. Переманить к себе хорошего специалиста — это всегда невероятная удача, азарт этой борьбы захватывает тебя с головой. И очень важно искать кадры не только по признаку профессионализма, опыта, компетенций. Огромное значение имеют качества личности, способность вписаться в сложившуюся у нас команду. Когда человек не тратит сил на «притирку» в коллективе, а всю свою энергию направляет на созидание. Результаты работы в этом случае несравненно выше.

С Вашей методикой подбора кадров мы более-менее разобрались. А как находите идеи для своих новых продуктов?

Главное, что мы не боимся экспериментов, любим пользоваться новыми методами и приемами. Вот чисто интуитивно ощущаем, чего не хватает на полке супермаркета, и просто «выстреливаем» на рынке с новым продуктом. Разумеется, за каждым новшеством стоит кропотливый труд многих специалистов. Кто-то доводит вкус до совершенства, кто-то прорисовывает этикетку, заботясь о каждой детали. Но главное — мы не терзаем себя лишними сомнениями: «надо, не надо?» И этот путь хорош тем, что не тратится время на излишнюю проработку проектов. Пока конкуренты на компьютерных моделях высчитывают емкость потенциального спроса, мы этот спрос уже удовлетворяем своим продуктом. Разумеется, бывает, что ошибаемся, но, по моим прикидкам, эти редкие ошибки все равно обходятся дешевле, если сравнивать с затратами на полноценные, «академические» маркетинговые исследования.

Можете привести пример такого просчета?

Совершенно не стесняясь! Например, пару лет назад один пчеловод-бизнесмен предложил нам торговать медом. Мы запустили линейку меда под брендом АВС, но этот проект не пошел: продавалось от 5 до 10 тонн меда в месяц. Нам такие объемы не интересны, для нас приоритетными являются проекты, когда мы продаем в месяц сотнями тонн. Хотя с точки зрения экспорта проект был очень перспективным: в том же Китае существует огромный спрос на мед, и наш мед — натуральный, насыщенный — для них просто эталон вкуса. Однако особенности нашего законодательства не позволили развернуть производство в тех масштабах, которые стали бы коммерчески выгодными. Пришлось свернуть этот эксперимент с медом, но он ни в коем случае не стал для нас разочарованием. Дело в том, что такая компания, как АВС, просто обязана время от времени выбрасывать на рынок новинки в разных сегментах. Одни продукты остаются в ассортименте, другие уходят. Но потребителю надо напоминать о себе.

Доверие покупателя не страдает от таких экспериментов?

Все, что мы делаем, направлено на завоевание и укрепление этого доверия. Иначе и браться за работу не нужно. Мы с самого начала закупали самое лучшее сырье в Европе, самую лучшую банку, самые современные технологии. С тех пор повелось: АВС — это компания, которая не имеет права сделать плохо. Ведь 150 великолепных кейсов ты можешь испортить одним некачественным продуктом. Вот тут поговорка про ложку дегтя в бочке меда как нельзя кстати. Ты можешь производить, например, лучшие автомобили в мире, но вдруг выяснится, что твоя экспериментальная модель опрокидывается в поворотах. И один этот факт бросит тень на всю многолетнюю историю достижений бренда. Ведь в нынешний информационный век любой негатив очень четко впечатывается в сознание людей, тем более что пресса любит сразу накинуться и растиражировать подобные новости. Единственное, что защищает от такого рода промахов — это твоя ответственность перед потребителем, перед своей совестью, перед брендом.

А Вы все продукты АВС пробуете перед запуском в производство?

Я не то что пробую — я их ем! И поэтому не понаслышке знаю качество продукции АВС. Вообще, я патриот не только своей марки, но и всего белорусского в целом, и эта приверженность своему продукту имеет логическое объяснение. Дело в том, что у нас в стране законодательная база и ГОСТы регулируют рынок производства продуктов питания гораздо жестче, чем в других постсоветских странах. Это с одной стороны. А с другой, если сравнить наших производителей с крупными транснациональными компаниями, то станет очевидно, что маленький производитель ближе к исконным методам заготовки продуктов. Мы в простоте своей берем натуральные составляющие, соединяем их и готовим так, как это делалось всегда в каждом доме, только в других масштабах и с применением, разумеется, более современных технологий. Поэтому наши грибы стоят на кремлевских столах во время государственных приемов. Поэтому надпись «Сделано в Беларуси» стала своеобразным знаком качества. Поэтому и в моем холодильнике АВС можно найти на каждой полке.

Вам, наверное, скучно в супермаркетах, ведь Вы знаете все и о продуктах, и о методике их продажи?

Наоборот! Большинство людей относятся к походам в супермаркет как к обременительной обязанности, а я просто обожаю супермаркеты! Куда бы ни поехал, везде хожу по продуктовым магазинам. Разумеется, из-за глобализации привыкаешь к присутствию одних и тех же всемирных брендов в самых разных частях планеты. И тем не менее, даже глядя на продукты на полках, понимаешь, что этот мир все еще очень и очень разнообразен. Я нахожусь в поиске, поэтому покупаю продукты, которые производятся в разных странах, привожу к себе в офис, отдаю их технологам. Меня эти покупки интересуют прежде всего с точки зрения дизайна, упаковки, рыночного позиционирования, перспективы внедрения в производство. Мне интересно, совпадают ли эти предложения со вкусами и запросами наших покупателей. Мне может понравиться какая-то новая крышка, удобство упаковки, привлекающая внимание этикетка. Или сам состав продукта — какой-то необычный фруктовый микс, оригинальный соус из знакомой ягоды. Продукция АВС обязана быть конкурентоспособной, поэтому мне надо внимательно следить за тем, что и как производится в мире. У технологов и маркетологов АВС должен быть постоянно пополняемый источник вдохновения. Уверен, что кто-то так же внимательно изучает и продукцию АВС, мы ведь все время выбрасываем на рынок что-то новенькое! (улыбается)

Можете ли Вы переключаться с мыслей о бизнесе, выходя из офиса, или работа всегда с Вами?

Для меня бизнес — это игра, а не работа. Она захватывает меня в любое время суток. Есть люди, которые на работе думают о рыбалке, а есть те, кто на рыбалке думает о работе. Я как раз из вторых. Мне неважно, где я нахожусь и что делаю, — бизнес-идея, какое-то озарение может прийти в любой момент. Поэтому моя работа всегда со мной, вот и все правила распорядка. У меня есть образец для подражания — это мой немецкий бизнеспартнер Паула Тенельзен, вместе мы запустили современную куриную фабрику, где все автоматизировано. Пауле сейчас 78 лет, и у нее проекты и партнеры по всему миру. Она летает по делам бизнеса к нам в Беларусь, в Грузию, Польшу, регулярно совершает трансатлантические перелеты в Южную Америку. В ее ежедневнике расписана буквально каждая минута жизни. И в своем возрасте она даже не думает снять с себя груз забот, продолжает нести ответственность — перед сотнями своих сотрудников, перед десятками партнеров. Такие люди и тихая пенсия — понятия несовместимые. Я тоже с трудом себе представляю, что оставлю кому-то дело своей жизни, а сам буду пенсионером в кресле-качалке с теплым пледом на ногах.

Передав бизнес в управление детям, например…

Знаете, у меня есть понимание того, что ни один бизнесмен не может считать себя центром мироздания, вокруг которого все крутится. Я лишь временный управляющий, которому на данном историческом отрезке достался кусок вот этой работы. Но ведь какой-то управленец занимался производством продуктов питания до меня, пусть и в другую — социалистическую эпоху. Какой-то другой менеджер будет и после меня удовлетворять эти потребности, исходя уже из собственного видения. Так почему я должен принять решение за своих детей и взвалить именно на них этот груз ответственности и конкретно этой работы? У них свой путь побед и радостей, они сами выбирают себе дорогу в жизни. Наша с женой обязанность как родителей дать им все возможности для развития, обучить языкам, раскрыть творческий потенциал, показать мир. И пусть они займут в этом мире то место, которое сами себе выберут, а не кабинет, на который пальцем указал папа-бизнесмен. История знает и другие примеры, когда предприниматели большую часть своих капиталов передавали на благотворительные цели, а не оставляли наследникам. Как только обеспеченные дети теряют представление о ценности труда и необходимости зарабатывать, случается то, о чем предупреждает японская поговорка: «Родители работают, дети отдыхают, внуки нищенствуют». Я хочу лучшей доли своим внукам, так пускай и дети не расслабляются! (улыбается)

А Ваши экстремальные развлечения — это часть той увлекательной игры, которой для Вас является бизнес?

Да не такой уж я экстремал! Просто, как и каждый мальчишка, мечтал в детстве о мопедах, парусниках, далеких странах. И как только появилась возможность, накупил себе всего, о чем грезил в детстве, тем более что время идет вперед и вариантов побороться один на один со стихией появляется все больше. Например, кайт-серфинг, который стал развиваться всего лет 20–25 назад. Виндсерфинг как вид активного отдыха лишь слегка постарше. А у нас любят навешивать ярлыки: если ты стоишь на доске под парусом, то сразу «экстремал». Это, скорее, погоня за детскими мечтами, чем экстрим (улыбается).

Но на тарзанке в водопад Виктория Вы же однажды прыгнули?

Исключительно потому, что дал слово. Меня приятель во время путешествия по Африке спросил невзначай: «Будешь прыгать?» Я сказал «да!», мало представляя себе, на что именно согласился. Когда увидел на месте эту сумасшедшей глубины пропасть, пожалел, конечно (улыбается). Но раз уж сказал, назад пути не было: с этого высоченного моста я уже не мог спуститься никаким другим образом, кроме как прыгнуть вниз головой. К слову, так же я попал, точнее — «попался» и на марафон в Вене. Знакомый как-то в разговоре спросил: ты вообще марафон сможешь пробежать? «Легко!» — отвечаю. Не так уж это и легко оказалось, но пробежал же! Вот правильно предупреждает поговорка: не дал слова — крепись! А уж если дал, то держи его. И так должно быть во всем.

Станислав Ежи Лец как-то сказал, что иным людям для счастья не хватает только счастья. Можете дать совет таким людям?

Давать советы — это сложно. Так что пока не стану. У каждого человека — свои приоритеты, ведь все мы разные. Для меня счастье — в крепкой семье, в интересном бизнесе, и эти понятия у меня в жизни не противопоставлены, как это часто бывает, а, наоборот, сплетены. Мы с супругой — соучредители компании, единомышленники с общим взглядом на мир, но с разными сферами ответственности. Так что мне в этом отношении очень повезло. Вообще я живу с постоянным ощущением того, что жизнь дает больше, чем мне нужно. И чтобы не чувствовать себя в долгу, я стараюсь изо всех сил отрабатывать авансы, подаренные судьбой. И вообще, есть такой психологический феномен, что с годами человек становится счастливее. Вот, кстати, и совет тем людям, о которых вы спрашивали: не нужно торопить счастье, оно придет! Надо до него просто дорасти и дожить!

Известный белорусский предприниматель, основатель управляющей компании фондами прямых инвестиций «Зубр Капитал» и международного автомобильного холдинга «Атлант-М» Олег Хусаенов входит в число самых влиятельных бизнесменов страны. Не менее известен этот человек и как коллекционер современной белорусской живописи. Его коллекция насчитывает более 400 работ таких известных белорусских художников, как Руслан Вашкевич, Валентина Ляхович, Сергей Гриневич, Александр Досужев, и многих других современных живописцев. Наш разговор об этой стороне деятельности Олега Ильгизовича то и дело перескакивал с темы живописи на проблематику управления капиталом и обратно. В хитросплетениях искусства и бизнеса разбирались Анна Крученых и Максим Таборов.

Олег Ильгизович, увлечение живописью возникло, когда Вы уже состоялись как предприниматель, или это интерес с долгой историей?

Мы все сильны задним умом, и всякому предположению находятся подтверждения. Оглядываясь на свое детство, я вспоминаю, что всегда неровно дышал при виде картин: надо же — настоящая живопись! (улыбается) Родители приучили меня ходить в музеи и на выставки, наверное, именно тогда и зародилась во мне любовь к живописи. Я визуал по натуре — очень плохо воспринимаю сообщения на слух, всю информацию схватываю, потребляю глазами. Мои сотрудники знают: если они хотят донести до меня какую-то мысль, лучше это сделать наглядно, в виде текста или графической презентации. Мне нужно либо прочитать, либо посмотреть. И вот из этого, думаю, выросло серьезное увлечение именно живописью, а не музыкой, например.

Что было Вашим первым приобретением? Когда и как это случилось?

Я давно начал покупать живописные работы, но не системно, что понравится — какие-нибудь рыбки, дельфинчики, пейзажи… Мы же все ездили в туристические поездки — Турция, Испания, Таиланд. Из каждого путешествия по картине на память привезешь — уже, считай, растет галерея (улыбается). Но, разумеется, к этому «околокурортному» творчеству нельзя подходить серьезно… По-настоящему искусство меня зацепило уже в Беларуси. На площади Свободы в Минске, на том месте, где теперь Ратуша, раньше выставляли свои работы художники. Один из них, Сергей Каваль, растянул между двумя березками свою картину, и именно она, помню, мой взгляд очень сильно задержала. Картина была недописанная, я попросил Сергея ее закончить. Эту работу храню до сих пор — с нее, по сути, и началась коллекция. Уже после этого через Коваля я начал знакомиться с другими художниками — медленно заводил себе такой нетворкинг с живописцами, создавая круг общения в этой среде. Знакомился с интересными, содержательными людьми, что-то из их работ начинал покупать, в результате выросла довольно большая коллекция.

А как Вы сейчас выбираете картины для своей коллекции?

Только со временем я понял, что не надо покупать по одной картине у одного художника. Если у вас нет «видеоряда», по которому можно понять творческую манеру, раскрыть особенности почерка художника,— такая покупка бесполезна. Нужно иметь на руках ретроспективу, парадигму работ одного человека, чтобы видеть, как формируется его восприятие мира, что и как он переносит на полотно. Понятно, что раскрученного мастера вы и так узнаете по манере, хотя даже в случае Пикассо, например, это далеко не факт. Он работал в одно время с Жоржем Браком, и во многих музеях их картины экспонируются рядом. Если вы отойдете на расстояние, с которого не будет видно таблички, то, не будучи экспертом, вы их не отличите, уверяю вас! Пожалуй, лишь эти его распластанные фигуры типа «Герники» с первого взгляда выдают, что перед вами работа Пикассо. Вот эту непохожесть на других, отличительную черточку в манере письма мы все и ценим. Настоящий художник — всегда уникален! Это стремление выделиться среди себе подобных мы видим уже в эпоху Возрождения. Возьмем Микеланджело. У героев его картин всегда гипертрофированы руки — и это выдает его почерк. Эль Греко писал узкие лица с вытянутыми носами. Рафаэль применял определенные краски. Якопо Тинторетто, живописец венецианской школы позднего Ренессанса, наполнял свои полотна пурпурным цветом. И в галерее вы издалека заметите этот пурпур, буквально кричащий — «Тинторетто!» То есть по характерным зримым деталям разных картин сразу узнается автор. Подчеркну: разных картин. Это значит, что приобретать одну работу — просто тратить деньги. А несколько полотен одного художника создают ряд, в котором мы можем разглядеть его художественный стиль и особенности письма. Каждая отдельная картина в таком ряду воспринимается лучше. Да и стоит потом дороже! (улыбается)

Раз уж мы заговорили о цене: картины для Вас — объект коллекционирования или прежде всего инвестиция? Может ли коллекционер для себя разделять эти понятия?

Для меня покупка картин — это прежде всего социальная нагрузка. Так как я дружу с художниками, я вижу, что в большинстве своем это очень незащищенные, малообеспеченные люди. Их удел состоит в том, что они не могут не писать. Это их образ жизни, способ самовыражения и общения с окружающим миром. Вы, например, не можете не дышать, а художник не может не писать. А как говорил Лис Маленькому Принцу, мы в ответе за тех, кого приручили, верно? Предположим, я покупал у художника картины, а потом по каким-то причинам перестал, и художник говорит, что ему не на что жить. Вот как бы вы поступили на моем месте? Я в таких случаях говорю, что покупать пока не буду, а стану давать на жизнь ежемесячно какую-то сумму. Давать большую сумму денег им тоже нельзя — они пойдут и купят холсты и краски, потому что без этого не могут. А что касается разделения коллекции и инвестиций, то здесь сказывается мой фундаментальный подход ко всему, и к живописи тоже. Однажды, уже накопив большую коллекцию, я подумал: а что если на этом можно делать деньги? Благо у меня появился партнер — мой друг, который во всем этом хорошо разбирается. Первое, что мы сделали — выстроили стратегию. Я не хочу сейчас ее озвучивать, потому что этот план — моя, вернее, наша интеллектуальная собственность. Но в общих чертах, как я уже говорил, каждый именитый художник — это своего рода бренд. Если, например, у вас дома висит Шагал, то все с одного взгляда на картину понимают — в вашей жизни все удачно сложилось. А если в холле висит работа художника такого же уровня мастерства, с оригинальным взглядом на мир, но имя на подписи никому ничего не говорит — то грош цена такой работе и вашей самопрезентации. Именно поэтому на сегодняшний момент законы рынка требуют, чтобы художник превращался в поп-звезду. Самая простая аналогия, которая приходит на ум, это музыка. В каждой ньюйоркской подворотне есть музыкант, который мечтает стать на одну строчку с Бобом Диланом или «Битлз». В каждом ночном клубе Лондона играют суперпрофессионалы. Но кто из них получает «Грэмми»? Да пусть там виртуоз за каждым инструментом и талант у каждого микрофона! Но надо, чтобы для таланта нашелся гениальный менеджер, как Брайан Эпстайн, который разглядел «Битлз» и вывел группу на музыкальный олимп, где каждый из четверки остается отлитым в платине памятником собственному таланту… и гению Эпстайна! Кто-то должен раскрутить пластинку. Такие законы действовали еще в 60-е годы, а в нынешнее время — имеют ту же силу в квадрате! Информационный поток настолько большой, что выделиться в нем и стать звездой эстрады очень тяжело. И с художниками такая же история. Прежде чем продать, художника нужно правильно подать и грамотно раскрутить. Тогда это становится бизнесом.

А кто они — Ваши друзья-художники? Что за произведения, например, окружают нас в этом кабинете?

Это работы Жанны Капустниковой, с которой я познакомился на одной из выставок. Просто посмотрел ее серию «Дажынкі», и она мне очень понравилась. Позвонил автору и сказал, что хочу купить ее работы. Художница сказала, что половины картин у нее уже нет — они были к этому моменту раскуплены. Я предложил ей обзвонить покупателей и спросить разрешения: можно ли сделать для меня реплики? А потом мы стали развивать ее творческое направление. Первая идея, которая у нас родилась, — сделать ковры. И мы в Германии соткали яркие ковры по мотивам ее картин. Собирались выставиться на Cosmoscow — это ежегодная выставка-ярмарка современного искусства, адресованная ценителям из России. Но, к сожалению, в этом году просто не успели. Жанна — талантливый, профессиональный художник. В ее картинах — глубочайшее переосмысление мира, яркие образы, характерная ироничная манера. Уверяю, когда вы в следующий раз увидите ее картину, сразу узнаете — Жанна Капустникова. И кого ни возьми, каждый из моих друзей из мира искусства — такой же самодостаточный автор, с собственным миром образов. Сергей Гриневич, Руслан Вашкевич, Александр Доманов — все это фундаментальные, на мой взгляд, художники. Есть и совершенно другая школа — самоучки, как Сергей Каваль. Он живет в деревне под Светлогорском, не пьет, не матерится, не курит, живет в мире со всеми. У него своя внутренняя вера, по «светлости» души с ним мало кого можно поставить рядом. И он... не может не писать! Его работы отражают какой-то внутренний свет, озаряющий людей в самых разных концах земли. Прошлым летом на отдыхе в Италии мы поднялись на гору недалеко от Флоренции — и увидели плакат. Первой заметила моя жена, говорит, смотри, наверное, здесь проходит выставка Каваля. Гляжу издалека: и правда — Сергей Каваль, его манера! Подходим ближе, читаем мелкий шрифт: оказывается, плакат приглашает на выставку очень известного итальянского художника. Ему лет 90, а Кавалю — 58. Разумеется, эти авторы не знакомы. Ни в одной части света ни сами художники, ни их работы не могли пересечься. Но краски, манера, световые пятна — одни и те же. Будто через тектонические разломы земли эти два совершенно разных человека питаются таинственной энергией из общего источника. Это было удивительное открытие, и я их сейчас совершаю множество, когда хожу в музеи в разных уголках мира. Теперь я знаю, что в каждой стране есть свой Верещагин, свой Серов, свой Врубель. В искусстве самозарождаются какие-то течения, и художники им так или иначе следуют. Но тот же Пикассо позднего периода уникален именно тем, что его никто не повторил.

Где Вы храните свою коллекцию?

О, я очень быстро замечаю пустые стены! (улыбается) И, если я имею к ним какое-то отношение, они тут же перестают пустовать. Мы с моим партнером обращаемся к собственникам зданий и, если те не возражают, заключаем договор и передаем картины на своеобразное ответственное хранение. Работает принцип win-win: мы не держим картины в запасниках, а в деловых и торговых центрах возникает культурное пространство. Причем периодически мы можем менять экспозицию. Пока по Минску таких мест не очень много, но мы только в прошлом году начали этим заниматься. И теперь жизнь моих хаотичных приобретений становится более упорядоченной. Картины живут, когда на них смотрят!

Получается, что Вы не пытаетесь привести людей к искусству в картинную галерею, а переносите картинную галерею туда, где они живут и работают?

Знаете, мой опыт работы в «Зубр Капитал» говорит, что не надо ничего изобретать, тем более если вы не лидер в индустрии. Обратитесь к правильному эксперту. Для помощи в области искусства мы находим экспертов по всему миру, от Китая до США. В Америке это Татьяна Акштейн. Она родом из Беларуси, здесь окончила Институт культуры, работала в Украине, потом переехала в Штаты. Мы с ней подружились на почве того, что она прекрасно знает, что такое Беларусь. А ведь для многих это проблема! Иногда эксперту звонишь и говоришь, что ты из Беларуси, а он не знает ни где это, ни что это. На карту мира Беларусь до сих пор не нанесена как арт-объект. И вот мы заполняем это белое пятно на карте яркими картинами белорусских художников — с помощью Татьяны. У нее есть свои галереи на Манхэттене, на Пятой авеню, она очень успешна. И ее опыт очень важен в нашей работе. Отслеживая статистику, она видит снижение посещаемости галерей — работы художников уходят в онлайн, в сети живут и там же продаются. Существуют проработанные методики и стратегии, как себя вести художникам и коллекционерам в этом стремительно меняющемся мире, и мы пытаемся их применить на практике. Tempora mutantur, как говорится, и надо идти в ногу со временем. Ключевым понятием остается имя, бренд. Для успеха нужно его создавать.

Предположим, Вам требуется выбрать из своей коллекции только три работы. Какие бы это были полотна?

Нельзя так ставить вопрос. У меня есть работы, которые радуют мой глаз: они висят у меня дома, на даче. Я к ним настолько привык, что, если вместо них появится белое пятно, я споткнусь на этом месте, почувствую, что потерял чтото важное. Среди таких работ картины Сергея Каваля, Владислава Стальмахова, Сергея Гриневича, Руслана Вашкевича. Сложно выбирать — у каждой картины своя жизнь, своя история появления. Иногда приходишь к художнику и просишь написать портрет, а он отказывается, потому что считает работу на заказ ремеслом, а не искусством. Я с ним аргументированно спорю: вот Верещагин писал портреты купцов, которые его спонсировали. Сто лет прошло с тех пор, и что же, его портреты — это ремесло, конъюнктура? Нет! Сейчас это произведения искусства, наследие мастера, целый пласт в истории живописи. Может, все-таки, возьмешься за портрет, дружище? (улыбается) Вырабатывая стратегию на рынке искусства, я понял важную вещь: наши художники себя, к большому сожалению, переоценивают. В этом трагедия несовпадения. То, во сколько себя ценит художник, не совпадает с тем, сколько может предложить рынок за этого художника. Конечно, с течением временем его работы, как картины импрессионистов, например, могут взлететь в цене до заоблачных высот. Но при жизни, к сожалению, редким художникам удается разбогатеть. И здесь мы возвращаемся к теме благотворительности. Если картина вам нравится, вы покупаете ее дорого, понимая, что продать ее за эти деньги не сможете. Я ко всем художникам отношусь с уважением и пониманием, никого судить или превозносить не хочу. Многие из них мне просто друзья. И все они посвятили свою жизнь очень сложному и временами неблагодарному делу — искусству.

Вы можете сказать, что какие-то картины или серии картин на Вас повлияли, сформировали Вашу картину мира?

Для меня искусство — больше отдых, нежели бизнес. Я созерцатель, а не участник. Поэтому смотрю на картины как бы со стороны. Разумеется, для меня важно экспертное мнение, но решения принимаю сам, иногда неожиданные для себя. Например, я не слишком люблю абстракцию, хотя в Витебске у нас сильнейшая школа абстракционистов, начиная еще с Малевича. Так вот, четыре года назад у нас был проект «Забор», и там я познакомился с Александром Досужевым. Он писал ну абсолютную абстракцию, чтото там выверял в своих линиях. И эти линии, по-моему, только у него в голове складывались в законченный образ. Но одна его картина висит у меня дома. Зацепила…

Вы коллекционируете только белорусских художников?

А выходить за пределы отечественного искусства вообще нет смысла, на мой взгляд. Для того чтобы скупать импрессионистов, сейчас не нужно никакой национальной идентичности или культурной принадлеж ности — только огромные деньги. А собирая белорусских художников, я свожу воедино национальное достояние, целый пласт современного искусства. Мы очень тесно работаем с нашим МИДом. Ведь культура — это первый шаг к установлению добрых отношений. Первый наш ивент был в китайском городе Чунцин. Мы не успели привезти картины, но сделали великолепную выставку фотографий. В течение года в крупнейших городах Китая посольство открывает свои представительства, и к каждому открытию мы привозим выставку картин белорусских художников. По-вашему, повез бы я в Китай французских или американских мастеров кисти? (улыбается) К тому же в этом есть определенный кайф: я со всеми художниками знаком лично, знаю, где расположены их мастерские, могу позвонить, заехать на чай в любой момент.

Есть ли в Вашей коллекции картина, которую Вы не продадите никогда ни за какие деньги?

Вы серьезно задаете этот вопрос инвестиционному банкиру? (улыбается) Как финансист, я понимаю, что совершу большую ошибку, если при возможности не продам с прибылью. И слава Богу, все авторы моих картин живы. Если я продам работу — попрошу художника сделать для меня копию. Закрою опустевшее место на стене — и останусь при хороших деньгах! (смеется)

Безусловно, каждый из яркого букета международных кинофестивалей, будь то киносмотр в Берлине, Венеции, Москве или Сан-Себастьяне, — событие в жизни киноиндустрии. Но, на мой взгляд, лишь в Канне складывается полноценная и многогранная картина современного кино. Сам по себе Каннский фестиваль уникален: внутри его течения, плавного и отлаженного до мелочей, кроется вечная интрига. Разрешается она в последний день — и многим, во всяком случае мне, приносит некоторое разочарование. Впрочем, диссонанс между ожиданиями и окончательным решением жюри только усиливает остроту ощущений и азарт в жизни тех, кто проводит сумасшедшую неделюпраздник на бульваре Круазет и прилегающих улицах. В жюри 71-го Каннского кинофестиваля вошли такие мастера, как Леа Сейду, Дени Вильнев, Бенисио Дель Торо, Андрей Звягинцев. Возглавила команду киносудей знаменитая Кейт Бланшетт. Часто «Золотой пальмовой ветви» удостаиваются работы, изменяющие наш мир и привычные взгляды на него. В XXI веке такими картинами стали «Белая лента», «Танцующая в темноте», «Жизнь Адель». Получали главный приз и фильмы достаточно заурядные — «Комната сына», «Я, Дэниел Блейк». Случается и так, что не удается выявить однозначного фаворита и награда достается картине-компромиссу. Конечно, премируются добротные ленты, но я бы не назвал их выдающимися. Так вышло и на этот раз. «Магазинные воришки» Хирокадзу Корээда — очень достойное кино, но, полагаю, были претенденты и более мощные. Кто бы спорил, Кейт Бланшетт — грандиозная актриса, но я не уверен в том, что она киноэксперт мирового уровня. Если присмотреться к жюри, то становится понятно: часть его членов — адепты киногламура, а часть — сторонники интеллектуализма, как Андрей Звягинцев. Кстати, выяснилось, что он недостаточно владеет английским и пользовался услугами переводчика. Уж не знаю, как ему удавалось обсуждать тонкие детали с коллегами и убедительно отстаивать свое мнение через посредника. Сыграл свою роль в судействе и национальный фактор: французы, итальянцы, русские ратовали за своих. К слову, «Лето» Кирилла Серебренникова вполне вписалось в общую картину нынешнего Канна, но не думаю, что у фильма изначально были серьезные шансы. Режиссер взялся решить задачу трудновыполнимую: сделать кумиров советских 80–90-х годов интересными современному мировому зрителю. Резко, как никогда раньше, обозначилась на фестивале и гендерная проблематика. Некоторые обозреватели даже вели подсчет фильмов, снятых режиссерами-женщинами. Хотя понятно, что кино не разделяется на мужское и женское — есть кино просто хорошее и не очень… Коль зашла речь о женской режиссуре, не могу не отметить очень любопытный фильм «Капернаум» ливанки Надин Лабаки. «Посмотрим это кино полчаса и уйдем», — слышалось в очереди на просмотр. Но все остались в зале до конца — никто не ожидал, что работа окажется настолько сильной, что Лабаки способна так выразительно, без жалости и сантиментов, поведать тягостную историю бедной многодетной семьи из Бейрута. По понятным причинам в наших широтах почти полным молчанием обошли новый художественный фильм Сергея Лозницы «Донбасс». Он — о жизни самопровозглашенных Донецкой и Луганской народных республик во время и после военных действий. Это пугающее киновысказывание многим не понравится как в России, так и в Украине. Что не делает его менее замечательным. Джафар Панахи, иранский режиссер, которому запрещено выезжать из страны, представил в основном конкурсе работу «Три лица». Этот лапидарно снятый фильм о судьбах трех разных женщин отличается редкой выразительностью и внутренней свободой, глубиной осмысления реальности. В моем личном каннском рейтинге этого года он уверенно занимает первое место. Сильное впечатление оставляет и картина южнокорейского мастера Ли Чхандона «Пылающий» по мотивам рассказа Харуки Мураками. Это превосходный пример негромкого описательного кино, здесь каждый кадр имеет свой вкус, цвет и запах. На фестивале торжествует не только киноискусство, но и кинокоммерция. Каннский кинорынок процветает. При этом прокатчики из СНГ достаточно осторожно отнеслись к приобретению победивших «Магазинных воришек» — у нас нет столь безоговорочного пиетета перед новым азиатским кино, как в Западной Европе и Америке. Как раз поэтому в кинотеатрах был представлен прошлогодний фильм Корээда «Третье убийство» — с целью изучить реакцию публики и спрогнозировать сборы от «Магазинных воришек». Каннский фестиваль, по-моему, был и остается не только самым представительным, но и самым сложным по организации, самым многолюдным. Журналисты здесь не платят за аккредитацию, как в других местах, и больше их бывает, пожалуй, только на Олимпийских играх. За 71 год своего существования киносмотр в Канне сформировал множество правил, традиций, ритуалов, регламентов, следовать которым бывает весьма непросто. Повсюду очереди, нервотрепка, все — с постоянной оглядкой на часы. Очень большое значение придается дресс-коду. Например, просмотры, начинающиеся с 18 часов, предполагают строгую вечернюю одежду: для дам — обувь на высоких каблуках, для мужчин — бабочка или галстук. Если не занял очередь заранее и не успел пройти контроль до начала сеанса, в зал тебя не пропустят ни при каких обстоятельствах, будь ты сам Брэд Питт! Один из моих западных коллег, измученный сложностями работы на фестивале, не выдержал и написал, что ноги его больше не будет там, где так попирают его человеческое достоинство. И что же? На следующий год он приехал как ни в чем не бывало. На мой вопрос, почему же он не исполнил обещания, журналист, улыбнувшись, ответил: «Понимаешь, Канн — это Канн, похоже, ничего здесь не поделаешь…»

Сегодняшняя судебная практика показывает, что добросовестные предприниматели защищены от угрозы субсидиарной ответственности.

В последнее время в практике применения субсидиарной ответственности учредителей и должностных лиц предприятий-банкротов произошли значительные изменения, которые требуют внимательного изучения как предприятиями-должниками, находящимися под угрозой банкротства, так и их кредиторами. Когда впервые в белорусском законодательстве появилась норма о субсидиарной ответственности, то ее применение укладывалось в общемировые тенденции: владельцы предприятия отвечали по его долгам только в том случае, если в их действиях обнаруживались признаки умышленного банкротства. К субсидиарной ответственности привлекали только тех, кто явно хотел улучшить свое материальное положение за счет своих партнеров, уводил активы, использовал кредит не по целевому назначению и надеялся с помощью банкротства спрятать, как говорится, «концы в воду». Подтверждением умысла становились уголовные дела, материалы финансовых проверок, подкрепленные требованиями кредиторов. Во всех остальных случаях финансового краха, вызванного различными объективными обстоятельствами, предприниматели были защищены от субсидиарной ответственности практикой разумного правоприменения. Но спустя какое-то время нормы начали применяться все шире, и вскоре фактически каждый владелец предприятия-банкрота стал попадать в ситуацию субсидиарной ответственности. Антикризисным управляющим было вменено в обязанность подавать соответствующие иски в суд. А уж был умысел на банкротство или его не было — перестало иметь значение. Так во весь рост встал принцип тотальной личной ответственности предпринимателя: довел фирму до неплатежеспособности — заплати кредиторам из собственного кармана! А уж основания для привлечения к субсидиарной ответственности учредителей и должностных лиц находились любые. К примеру, фирма борется за выживание, но по балансу отражает признаки неплатежеспособности. Не подал в месячный срок заявление о банкротстве — будешь привлечен к ответственности! Более того, решения о субсидиарной ответственности принимались на основании того, что учредитель «не выполнил уставные требования по прибыльному ведению бизнеса», или «не учел предпринимательские риски», или «не предвидел изменения сбытовой конъюнктуры». По сути, сами основы ведения предпринимательской деятельности, неизбежно связанной с риском, стали поводом для привлечения к субсидиарной ответственности всех и вся. А ведь это широчайшее применение принципа субсидиарной ответственности, хотя и доставляло немало неприятностей владельцам предприятий-банкротов, практически ничем не помогало их кредиторам. Статистика показывает, что за счет привлечения к субсидиарной ответственности удавалось погасить от силы один процент требований кредиторов! Взыскивать по долгам было просто нечего, ведь постепенно бизнесмены приспособились к тому, что у них в любой момент могут все конфисковать, — и перестали чем-либо владеть. Недвижимость и автомобили оформляли на самых дальних родственников, как Дима Семицветов из фильма «Берегись автомобиля». По сути, субсидиарная ответственность перестала быть инструментом решения проблем кредиторов, оставшись лишь удавкой на шее деловой инициативы. Когда по долгам вне зависимости от собственной вины должны платить все — не платит никто. Декрет № 7 Президента Республики Беларусь, по сути, вернул ситуацию с субсидиарной ответственностью владельцев предприятий-банкротов в правовое поле, в рамки норм обычного бизнес-права. Сегодняшняя судебная практика показывает, что добросовестные предприниматели защищены от угрозы субсидиарной ответственности Декретом № 7 так, как это и должно быть в нормальном государстве, заботящемся о развитии экономики. На сегодняшний момент решение о привлечении должностных лиц к субсидиарной ответственности Экономический суд может принять только в случае, когда доказан умысел владельцев бизнеса или должностных лиц предприятия на доведение компании до банкротства. И даже когда кредиторы требуют от антикризисного управляющего подачи соответствующего заявления, суды в подавляющем большинстве случаев отказывают в привлечении владельцев и менеджмента к субсидиарной ответственности, ведь наличие умысла еще нужно доказать в открытом состязательном процессе, а это очень сложно. Доказательством явного умысла на банкротство могут быть, например, материалы уголовного дела о финансовых махинациях владельцев компании-банкрота, а еще лучше — приговор суда. Например, владелец предприятия вместо того, чтобы рассчитываться с поставщиками, щедрой рукой раздавал многомиллионные займы своим родственникам или аффилированным лицам, переводил деньги неведомо куда (читай — на финкомпании) или, получив целевой кредит, использовал его не по назначению, что и привело к банкротству. Рассмотрев доказательную базу и видя явные признаки умышленных действий, приведших к банкротству, суд может привлечь такое лицо к субсидиарной ответственности. Однако такие решения не принимаются автоматически. Умысел нужно доказать. Например, департамент финансовых расследований наложил на директора предприятия административную ответственность за недоплату налогов по неосторожности, отказав при этом в возбуждении уголовного дела. А неосторожность — это не умысел, за нее к субсидиарной ответственности не привлечешь. Благодаря декрету № 7 рассмотрение дел об экономической несостоятельности стало проходить быстрее, банкротство перестало быть «пугалом» для бизнесменов, оставшись обычной практикой бизнес-процесса.

Хотелось бы, чтобы позитивный сдвиг в налоговых отношениях стал не эпизодом, а основой для продуманной реформы.

Какой бы совершенной ни была система налогообложения, нигде она не превращается в застывший свод правил: повсеместно налоги реформируются, трансформируются. Налоговые системы разных государств подстраиваются под экономическую ситуацию. В идеальном варианте налоги призваны стимулировать развитие страны, обеспечивать приток инвестиций, направлять усилия бизнесменов в новые, перспективные отрасли экономики. Вот и у нас в области налогообложения наметилась, как говорится, «движуха» — впервые после принятия Налогового кодекса в 2010 году власть решила подкорректировать основной фискальный закон страны. Нам обещали, что главная цель изменений — улучшить систему, облегчить налоговое бремя. Проект кодекса-2019 был заблаговременно размещен в открытом доступе, и все заинтересованные лица и организации (а других у нас просто нет) могли с ним ознакомиться. Положителен сам факт того, что разработка проекта была не кулуарно-бюрократической, а открытой, с привлечением к дискуссии и общественных объединений, и представителей реального бизнеса. При внимательном рассмотрении в документе находятся строки, очень обнадеживающие представителей бизнеса. Так, в главе, касающейся налога на прибыль, значительно изменены положения об инвестиционном вычете. Из проекта Налогового кодекса видно, что чиновники готовы не только говорить об этом, но и что-то реальное сделать в интересах бизнеса. Размер налогового вычета при этом ощутимо увеличен: по зданиям — с 10 до 15 процентов от стоимости, по активным средствам — с 20 до 30 процентов. Кроме того, кодекс демонстрирует поворот в механизме формирования налоговых затрат, так как предусматривает отнесение на затраты отдельных расходов, в целом не превышающих одного процента выручки. Это реальная, пусть и в ограниченных пределах, возможность уменьшения базы налога на прибыль на сумму проблемных, трудноопределяемых либо «пограничных» затрат. Речь идет о статьях, которые всегда вызывали «живой интерес» у налоговиков, — тех же представительских расходах. При всей неоднозначности наличия института нормирования налоговых затрат, и здесь новый Налоговый кодекс демонстрирует понимание реальной ситуации его авторами. По сути, в отсутствие, например, норм естественной убыли, технологических потерь и тому подобных расходов собственник теперь сможет в рамках своих полномочий их устанавливать и регулировать. Кодекс предусматривает достаточно серьезное изменение фискальной дивидендной политики. В настоящее время действует единая ставка налога на прибыль по дивидендам в размере 12 процентов. В будущем планируется ее дифференцировать в зависимости от направления прибыли: потратили в течение трех лет на развитие организации и только после этого распределили на дивиденды — ставка налога будет не 12, а 6 процентов. Если те же процессы в организации длились в течение пяти лет — распределяй после этого прибыль между собственниками вообще без налога. Кстати, так же будет происходить и с подоходным налогом в отношении дивидендов физических лиц. Поработали авторы кодекса и с имущественными налогами. Приятной неожиданностью стало то, что наконец-то уходит в прошлое неизвестный в мире налог на незавершенное строительство. Достоянием истории становится и 10-кратный земельный налог за самовольно занятые земли. Достаточно неординарным шагом видится мне и введение гибкой ступенчатой системы для вновь построенной недвижимости и земли под ней: в первый год такие объекты освобождаются от имущественных налогов, а со второго по пятый год ставки налогов будут применяться с понижающими коэффициентами: от 0,2 со второго и до 0,8 в пятом году. Если суммировать цифры, получается, что кодекс освобождает инвесторов от уплаты сумм, равных налогу на землю и недвижимость за три года! Похоже, это не просто редактирование закона с целью имитации улучшений, а действительно видимые меры по улучшению налоговой среды для любого налогоплательщика, собственника. Что же осталось в пассиве? На мой взгляд, нет прогресса в самом построении текста кодекса: слишком много отсылочных норм, зубодробительных формулировок. Текст трудно читать даже профессионалу. Нет видимого продвижения и в упрощении подсчета НДС. Складывается впечатление, что простой по своей природе налог специально усложнен — за счет трудностей применения многих относящихся к нему правил. Похоже, законодатели так и не смогли избавиться от искушения создавать не законы, а ловушки, поэтому местами у них получается не путеводитель по налогам, а минное поле без указателей. И все же, при всех своих недостатках, новый Налоговый кодекс демонстрирует пределы компромисса между фискальными интересами государства и потребностями предприятий, собственников бизнеса. Как и многие бизнесмены, я хочу, чтобы моя компания, мое дело, в которое я вложила и вкладываю много сил и энергии, развивались и крепли. Мы с моими коллегами, соратниками хотим реализовать немало идей. Поэтому мне важно видеть налоговую перспективу не только на три года, но и на добрый десяток лет вперед. Думаю, так же мыслят тысячи предприимчивых людей в нашей стране. Ведь налоги существуют не сами по себе. Первичны базовые экономические отношения, а уже в них «вписывается» налоговая система, которая становится эффективным внутренним регулятором. Или не становится… Так что законодателям рано почивать на лаврах. Хотелось бы, чтобы позитивный сдвиг в налоговых отношениях стал не эпизодом, а основой для продуманной реформы. Иначе экономических вершин нашей стране не достичь.

Когда мне было 28 лет, я видел себя исключительно композитором и автором песен. В это время мне повезло встретить Лешу Хлестова, который заинтересовался моими работами, и мы выпустили с ним его первый альбом «Ответь мне, почему?», автором которого я выступил. В некотором смысле этот диск стал революционным в истории белорусской популярной музыки. У радиостанций в то время не было никаких обязательств относительно количества отечественных песен в эфире. И песня, давшая название нашему альбому, сделалась самой ротируемой песней местного эфира. Пираты стали активно выпускать ее в различных сборниках, при этом просто похищали материал из эфира, умудрялись записывать каким-то кустарным способом, так как других источников не существовало. Мы даже судились с компанией «Вигма», по тем временам это был настоящий прецедент!
Мы очень громко тогда «выстрелили», мощно заявили о себе. Я действительно был увлечен процессом и вложил в него много сил не только как композитор – ведь это было важно как для меня, так и для Хлестова. Но когда мы стали обсуждать перспективы сотрудничества в более широком формате, о финансовом взаимодействии договориться не получилось. И я стал думать о чем-то своем.
Наверное, в тот момент во мне и родился продюсер. Это было время нулевых – время торжества манифестирующего гламура. Так появился проект «Топлесс», и жизнь показала, что способность чувствовать дух времени – моя сильная сторона. В сознании стал складываться алгоритм создания группы и отчетливое видение его реализации: красивые девушки с модельной внешностью, незамысловатые и запоминающиеся песни, откровенные наряды, скандальный PR. С одной стороны, ничего нового с точки зрения мирового шоу-бизнеса, с другой – безусловное явление для нашей страны. Как первопроходец, конечно же, я многое делал наугад, интуитивно. Но это была настоящая продюсерская работа. В результате пришел успех, в финансовом и в медийном плане, который позволил мне полноценно реализоваться и как композитору. Мои песни зазвучали «из каждого утюга», за ними выстраивалась очередь, а мое авторство было стопроцентной гарантией участия в радиотрансляциях.
Я использовал разнообразные формулы при написании хитов, но тем не менее всегда ориентировался исключительно на свои ощущения – работает или нет. Как продюсер, я тоже не стоял на месте: если на первых порах все развивалось на энтузиазме, креативе и новизне, то со временем я стал вкладывать свои и привлеченные извне деньги. Ведь требовалось всегда быть впереди растущих, как грибы, конкурентов. Оглядываясь назад, вижу, что то время дало мне знание основ профессии продюсера, добытое, как говорится, «не в институтах, а в полях», научило доверять своей интуиции, внутреннему пониманию красоты и завершенности продукта – во всех смыслах этого слова.
Два сезона телевизионного проекта «Академия талантов» в качестве продюсера поставили жирную точку в этом напряженном периоде моей жизни. Я, похоже, пресытился процессом. И в какой-то момент пришлось взять достаточно продолжительную паузу. Это был этап, когда все привычное, наработанное и понятное уже не приносило удовлетворения, а новое видение будущего еще не сформировалось. Прежние подходы просто перестали быть эффективными, не давали ожидаемого результата. Целая эпоха, выстроенная на постсоветском пространстве «крепкими продюсерскими руками», стала разваливаться, уходить в прошлое. Взошли совсем другие «звезды», заявившие о себе через ютуб, открывшие миру иное звучание. Телевидение и радио перестали быть основными каналами коммуникации, транслирующими свежие музыкальные веяния. Былые авторитеты утратили свои позиции. Новое время принесло новые тренды. Мне понадобился немалый срок, чтобы осознать то, что весь мой профессиональный багаж ничего не будет значить, если не я проникнусь дыханием суровой действительности, не нащупаю новый формат взаимодействия с переменчивой аудиторией.
Продюсер, в традиционном понимании этого слова, утратил влияние, еще недавно неоспоримое. Талантливые артисты сегодня не готовы подписывать обременительные контракты и делиться значительной частью своего заработка. Ныне продюсер – уже не хозяин. Он сменил амплуа и стал партнером!
Сначала пришли мелодии. Два года я искал вокалистов, которые могли бы реализовать народившийся музыкальный материал. Хотелось создать что-то совершенно новое. Сделать проект на стыке нескольких жанров – вот задача, которая вернула меня к полноценной творческой жизни. Меня всегда привлекала классика, и в конце концов именно гармоничные звуки нашли и собрали нас вместе. Именно музыка привела в наш проект лучшего вокального продюсера Беларуси Ольгу Дроздову. Мелодичное эстрадное, мощное этническое, прозрачное оперное, горловое шаманское пение – всё это голоса моего нового проекта «CHAKRAS». В нем мы все – партнеры, единомышленники, друзья!
Так что же сегодня означает слово «продюсер»? Разумеется, это человек, который управляет процессом, который видит всю картину задуманного, весь путь от замысла к воплощению в полном объеме. А самое главное, может привести к успеху, ясно понимая, каких людей необходимо собрать вместе, кто и на какой позиции будет наиболее эффективен. Сегодня возникло много разнообразных и вполне эффективных инструментов, благодаря которым артист уже не так зависим от продюсера, а порой и вовсе не испытывает в нем необходимости. Талант действительно может стремительно проявиться сам – и, скажем, еще вчера никому не известный парень благодаря социальным сетям уже завтра может стать кумиром миллионов. Но если мы ведем речь о серьезной работе, устойчивом результате и коммерческой прибыли, приносимой творчеством, то без надежной, профессиональной команды, инвестиций и грамотного управления процессом вряд ли удастся обойтись!

В начале прошлого века Чехов сказал: «Никто не хочет любить в нас обычного человека». Складывается ощущение, будто он предвидел, в каком количестве мотивирующей литературы и тренингов по обретению собственной гениальности мы погрязнем.
Рвут люди жилы, тратят деньги и время, но особенными не становятся. И чем больше энергии вкладывают, тем хуже себя чувствуют и тем дальше от признания своей исключительности и ценности оказываются. Но самое страшное не это – в погоне за собственной исключительностью мы теряем себя. И вот уже ни грандиозности замыслов, ни стартового капитала… Что не так?
Думаю, дело в утрате связей с реальностью и стремлении казаться, а не быть. Ведь в ежедневной битве за звание самого исключительного мы все дальше от себя настоящих. А ведь именно с честной оценки и видения своей базы начинается счастье. Это тот самый фундамент, от которого, согласно Аристотелю, в жизни человека берет начало путь к процветанию. Аристотель был не дурак и знал, что говорил.
Вот о постройке такого фундамента мне хочется рассказать историю, которая началась много лет назад, но закончилась совсем недавно. Она не яркая и довольно обычная. Думаю, среди своих знакомых вы встретите немало подобных примеров. Но интересным и достойным обсуждения может быть не только необычное, верно?
Около десяти лет назад после долгого пребывания в Москве я открывал свой новый бизнес в Беларуси. Ниша была очень перспективной, деньги в ней были и есть до сих пор, нужны были только толковые специалисты. А их как раз был дефицит. И я через знакомых нашел одного парня (назовем его N) с хорошей профессиональной репутацией, необходимыми hard skills и, судя по рассказам, всеми желаемыми мной, как работодателем, soft skills.
Дело было давно, зарплаты в Беларуси были далеко не «по пятьсот», и запланированный мною оклад в 800 долларов был приличным. И вот настал день собеседования. Человек мне понравился, я сразу понял, что буду нанимать. Но решил честно спросить, на какие деньги он претендует. Оказалось, 170 условных. За огромный объем работы! Я чуть не поперхнулся. И взял время подумать.
Образ суперспециалиста испарился. Любить обычного человека в потенциальной звезде я был не готов. Однако в итоге понял, что кадр ценный, стоит недорого, и поэтому нанял. Через год человек выгорел, и мы без конфликта и взаимных претензий, но все же попрощались.
Прошло много лет. Мы встретились на одном из мероприятий в Москве. Своего бывшего сотрудника я не сразу узнал в солидном джентльмене. Он подошел сам, мы выпили и разговорились. Конечно, меня интересовал вопрос, что было с человеком все эти годы.
Как выяснилось, уже выходя с собеседования, N понимал, что назвал слишком низкую цену. Те же деньги ему платили на предыдущей работе. Но он так высоко себя ценил, что считал унизительным торговаться и ставить зарплату во главу угла. Бывшее место работы ему надоело, нужно было куда-то уходить, а тут «мало, но хоть что-то, и терпеть бывшего начальника не придется».
Когда я это услышал, решил, что дело было в неумении говорить о деньгах. То самое булгаковское «не просите, сами все дадут». Но оказалось, что долгое время этот умный, с хорошим и ценным опытом, но пока еще не со звездным статусом человек считал, что деньги ему должны предлагать. А он будет снисходить и – внимание, цитата – «никогда не опускаться до торга». Представляете себе размер эго? Вот и N представил, когда, совершенно опустошенный, еле выполз из очередной нелюбимой работы.
Вдоволь наобижавшись на мир, разведясь с женой, которая не вынесла бесконечных жалоб, наш герой понял, что остался ни с чем. Какое-то время он с наслаждением катился на дно. Однако на второй день после отключения за неуплату электричества в квартире N прозрел и решил вернуться к себе настоящему, чтобы посмотреть, что же осталось внутри после кризиса.
Оказалось, что самое ценное уцелело. Его талант, ум, чутье и профессиональный опыт еще были при нем. А все наносное, вроде мнимого статуса и преклонения перед его авторитетом (которое, разумеется, мерещилось), унесло кризисом. N признался: «Дышать сразу стало свободнее. Мне-реальному больше не мешали комплексы и рамки, которые поставил Я-идеальный. Я понял, что всего лишь обычный человек – и это пробурило скважину с энергией». Фокус с тем, чтобы принять и полюбить в себе обычного человека, творит чудеса.
С тех событий прошло больше десяти лет. N многого добился и сегодня является крупным руководителем одного небезызвестного концерна. Он снова женился, наконец (как мечтал, но боялся себе в этом признаться) завел детей, издал книгу и… остался обычным человеком.
В этой истории я вижу много красоты и спокойной мудрости, о которой тысячелетиями говорили философы. Все самое лучшее начинается, когда просыпаешься и прекращаешь жить и комплексовать на автомате. И этот момент становится одним из самых ярких и самых страшных в жизни.
Внезапно мы понимаем, что всю жизнь сами себе мешали. Кто-то – непомерной гордыней на пустом месте, как N, и это чувство закрывало что-то очень больное в душе. Кто-то – бесконечными стараниями казаться лучше, чем есть на самом деле. Сценариев много, перефразируя классика – каждый несчастный несчастлив по-своему.
Поэтому нужно скорее просыпаться. Особенного мужества это требует, когда уже есть что терять. Однако не стоит рваться к грандиозности в потерях и страданиях. Цель – не разрушить все до основания, а понять, чего вам, как обычному человеку, хочется и как это можно обрести, используя наработанные за годы ресурсы. Ведь чем большего удалось достичь, тем глупее быть несчастным, правда?

Противное дело климат. Он на тебя влияет, а ты на него нет. Сначала недоумение: «Что же с ним делать?» Потом самоутешение: «А может, есть во всем этом и своя прелесть?» (Надеваем в феврале босоножки.) И, наконец, принятие: сочинение стихов о тоске по метели и «сказке». Агония наступает весной, под первомайским снегопадом.
В этом году климат решил нас обескуражить. Осень плавно перемещается в весну без заезда в зиму. Поэтому довольны автомобилисты, дворники и киношники. Точнее, те из них, кому по сценарию снег не нужен.
Этой зимовесной там, где стабильно тепло, опять вручали «Оскар». Наснимали за год кино и показали миру. И за это вручали статуэтки. И меня многое бесит в этой тщеславной возне.
Сначала мы сходили в кинотеатры. Еще осенней осенью. Проголосовали, так сказать, рублем. Сначала увидели «Джокера» Тодда Филлипса. Вышли из кинотеатра взбешенные: сколько кровищи! Но какой крутой Хоакин Феникс! Это ж ни про какой не про комикс, это же психологическая драма! (Подумали те, кто в теме. Кто не в теме, так не думали, они думали о кровище.) И снова: какой крутой Хоакин Феникс… Оказывается, он был вынужден держать определенный вес, пока снимался фильм: не мог позволить себе толстеть. Капризы звезд не знают предела… Бесит.
Потом был «Ирландец» Скорсезе. На Netflix. Это порадовало: можно было смотреть прямо из дома, под семечки. Поностальгировали, глядя на омоложенных Де Ниро, Аль Пачино и Пеши. Посетовали на то, что избивать ногами продавца – для Де Ниро все-таки тяжеловато. Позавидовали условиям содержания киллера в тюрьме (чиабатта плюс виноградный сок – для тех, кто понимает). Это раздражает…
С ощущением поднакопленной ярости приступили к «Однажды в Голливуде» Тарантино. Ди Каприо трогательно заикался и курил так, что у всех в зале першило в горле. Брэд Питт – по-прежнему обладатель одного из самых красивых торсов (и наконец – «Оскара» за роль второго плана). Очень бесит Тарантино, пародирующий вестерны так, будто родился и вырос в салуне. (Даром что мы не можем прилично снять даже эпоху двадцатилетней давности: экран будет кровить киноляпами и источать запах секонд-хенда, в котором закуплены костюмы для фильма. Впрочем, нет, они будут сшиты на заказ. Но запах останется.)
Потом кто-то посмотрел «Форд против Феррари» Джеймса Мэнголда, который взбесил всех не только гонками и красотой машин (образца 1963 года, МАЗ!), но и «Оскаром» за монтаж звука.
«Джуди» Руперта Гулда просто высадила всех на коня актерским спектром Рене Зеллвегер (где ты, толстушка Бриджит?). Очень хотелось поскорее забыть Рене и вспомнить перевоплощения других актрис (хотя бы в сериалах вроде «Людмилы Гурченко» или «Она не могла иначе»)…
Потом пошли «Паразиты», взявшие четыре номинации на «Оскар» и сам главный приз. Фильм про бедных корейцев, живущих в подвале. И про богатых корейцев, живущих в особняке. Всё! Примитивизм сценария буквально ошарашивает…
«Два папы» Ферненду Мейреллиша тоже успокоительно вышел на Netflix, так что была надежда на семечки. А все, кто смотрит фильм, нервничают: потому что там Энтони Хопкинс и Джонатан Прайс. И еще изматывает количество красоты на квадратный сантиметр монитора.
Беларусь страна загадочная. Нет, люди-то как раз понятные: любят смотреть фильмы, обсуждать их, хвалить, ругать, спорить. Любят. А вот страна – загадочная: фильмов, о которых можно было бы поспорить, не снимает. А на те, что все-таки снимает, никто не идет. Люди ломятся на номинантов на «Оскар». Вроде бы ну все буквально говорит за то, что нужно идти смотреть отечественное, ан нет! И вроде бы о войне кроме нас снимать вообще никто не должен уметь. И про фашистов этих мерзких. А вот ведь смотрят на «левых» сайтах «Кролика Джоджо». Уж и российские прокатчики не подкачали – не закупили фильм, уж и наши, автоматом, не приобрели – все впустую. Ну нравятся нашим зрителям ворованные кролики!
В широкоэкранной своей синеокости наша страна глядит на нас в два разнокосящих глаза. Васильковая наша киновселенная расколота надвое – с одной стороны «Беларусьфильм», самоотверженно работающий себе в убыток, с другой – несчастные независимые подвижники, снимающие, видимо, ради процесса. Киностудия снимает на бюджетные, то есть на наши. А подвижники снимают на чужие, то есть на свои. Ни то, ни другое кино зритель смотреть не спешит. Пока счет 0:0, ведут театралы.
Но я не об этом. Я о том малюсеньком отличии между нашим загадочным климатом – и вечной теплотой. Оно – в уровне того, что мы скоро забудем за ненадобностью, как уступку климату. Это отличие – в уровне свободы, без которой немыслимы творчество, фантазия и самоуважение. Которая превращает фашистского «кролика» в человека («Кролик Джоджо»); показывает, что причины жестокости так и не выросшего ребенка – в равнодушии матери («Джокер»); убеждает, что дело Дрейфуса – крайне современный пример мракобесия, который может повториться в любую секунду, если мы только позволим это («Офицер и шпион»); доказывает, что социальное неравенство – обоюдоострый меч, рубящий головы представителям всех классов без разбора («Паразиты»). Свобода – это когда я сочувствую герою и люблю его вне зависимости от его ориентации, люблю за то, что он талантлив и очень несчастен («Рокетмэн»).
И, опять-таки, климат. Отсутствие снежных искр и сдобного хруста под ногами как-то уравнивает нас с европейцами… Как и открывает широкую перспективу навсегда остаться в партизанском подполье мирового кинематографа.
Вам нужен снег? Включите генератор снега в розетку!

Многие люди даже не задумываются о том, как ежедневно мода влияет на нашу жизнь. Но, как правило, именно те, кто считают, что не зависят от трендов, являются основной аудиторией производителей! Этот механизм, вероятно, начался с многочисленных рекламных кампаний итальянских Домов моды, а затем распространился в мировых масштабах.
Каждый раз, когда мы скроллим ленту Instagram или страницы журналов с большими рекламными площадями, наш взгляд всегда цепляется за самые яркие и необычные картинки и сочетания. Когда мы видим такие же картинки “случайно” в разных источниках в течение, например, недели, то разум воспринимает их как руководство к действию, чтобы “вписаться” в контекст сегодняшнего дня.
Или еще пример. Когда обыватель, далекий от мира моды, смотрит показ какого-нибудь именитого дизайнера, как правило, у него возникает внутренний протест и отторжение: куда так можно ходить и почему ЭТО так дорого стоит?!
Но, когда эти же модели через несколько дней будут адаптированные для реальной жизни и появятся в торговых центрах, обыватель с удовольствием их купит и будет носить!
Мы невольно становимся приемниками трендов, которые нам навязывают известные бренды.
То есть, спускаясь по вертикали от законодателей моды вниз, тренды легко приживаются в нашем гардеробе.
Что касается формирования трендов в отечественной индустрии, то наши дизайнеры активно поддерживают мировые тенденции, авторски их интерпретируют, чтобы угодить потенциальным клиентам. Да, скептики часто упрекают белорусские бренды в отсутствии новаторства. Но будем говорить откровенно, в Беларуси мало кто может выпускать арт-коллекции и успешно продаваться при этом - нет клиентов, готовых платить за это дорогое удовольствие.
В силу своей работы я, конечно, слежу за всем, что происходит в индустрии, владею оперативной информацией и анализирую ее. Так вот, все самые свежие “фишки” показывают наши соотечественники на подиуме Belarus Fashion Week практически синхронно с иностранными коллегами. Так, нынешней весной все будут носить панамы из латекса (как на показе Nelva, созданные брендом Baranett), принты в стиле примитивизма (как у Historia Naturalis), худи и парки с классическим гленчеком (как у Scapegoat_404). Также во всем мире в моду возвращается скадинавский минимализм: прямые линии и однотонные ткани (как у BALUNOVA Fashion Design Studio).
Новым веянием в индустрии стало направление sustainable fashion, или осознанной моды. Здесь белорусские дизайнеры ничуть не уступают своим иностранным коллегам. Многие дизайнеры отказались от использования натурального меха и кожи (например, бренд Loverani), а также искусственных красителей в производстве (бренды Jamido, Poetka). Растет и сознательность клиентов, сейчас всё больше людей готовы покупать «меньше, но качественнее».
Но самое главное, это то, что становится модно и престижно носить одежду made in Belarus, без привязки к первоисточникам тенденций. Это можно считать важным итогом десятилетней активной работы национальной недели моды путем показов, презентаций и других интеграций дизайнеров в инфраструктуру городской среды.
На мой взгляд, куда важнее бездумной погони за трендами является модное чутье - то, что интуитивно сориентирует среди множества маркетинговых предложений и сформирует индивидуальный стиль. Я лично не приветствую острые тенденции и часто пренебрегаю ими, чтобы не быть как десятки других. Но чтобы что-то отрицать, нужно в этом разбираться. Поэтому призываю всех, следить за миром моды и расширять личные границы предпочтений.

Именно такой автограф на легендарной стене почетных гостей Альтернативного театра оставил знаменитый актер после того, как в рамках «Абонемента Класс-клуба» сыграл на нашей сцене оригинальную инсценировку по поэме Николая Васильевича Гоголя «Мертвые души».
Расписавшись на стене, актер тут же пояснил:
– Раньше я писал: «Александр Филиппенко, представитель темных сил», но после сегодняшнего происшествия буду писать «Александр Филиппенко, ЯРКИЙ представитель темных сил»...
В поисках необычных проектов, которые были бы интересны нашему искушенному зрителю, мы обратились к известному московскому импресарио Александру Сидельникову, ставшему со временем нашим главным театральным агентом. Он умел подбирать для нас самых топовых, по-настоящему народных артистов.
Саша блистательно управлялся со своими обязанностями! Благодаря ему мы ежемесячно получали гениальных мастеров пера и сцены. Среди них были Сергей Юрский, Булат Окуджава, Иннокентий Смоктуновский, Зиновий Гердт, Виктория Токарева, Марина Неелова, Галина Волчек, Армен Джигарханян, Владимир Войнович, Григорий Горин, Любовь Полищук, Ролан Быков, Алексей Петренко, Евгений Леонов, Юрий Никулин…
На этот раз в качестве «гвоздя программы» Саша предложил Александра Георгиевича Филиппенко. Но не с «Козлом на саксе», а со свежим проектом. Он сообщил нам, что совсем недавно Александр Георгиевич выпустил моноспектакль «Мертвые души» и собирался уже его прокатывать, но что-то мешало ему довести дело до конца. В итоге Филиппенко решил закрыть проект. Мы очень просили Сашу уговорить артиста привезти напоследок это представление в Минск. Тот клятвенно пообещал поговорить с Александром Георгиевичем – и поговорил. В результате Филиппенко согласился. Правда, добавил, что, отыграв спектакль у нас, отправит декорации и реквизит на свалку. И мы ударили по рукам!
Отдельного внимания заслуживает история, связанная с провозом декораций. Это был тот самый год, когда между Беларусью и Россией установили государственную границу. В те времена при пересечении кордона в ту или иную сторону в паспортах делали отметки. Но если документы, удостоверяющие личность, были у всех граждан братских стран, то о существовании правил грузоперевозок и заполнении таможенных деклараций понятие имели не все. Они, конечно, были, но, казалось, мало кто из сотрудников таможни понимал, как правильно их применять. Так что прибытие декораций превратилось в подобие квеста. Но несмотря ни на что, наши хлопоты были вознаграждены: в день выступления Александра Георгиевича груз был доставлен в Минск.
В тот день все билеты на «Мертвые души» были проданы!
И действо началось! Уж не знаю, что больше повлияло тогда на артиста: то ли осознание того, что этот спектакль он играет в последний раз, то ли битком набитый зал, то ли камерная атмосфера театра, необходимая для подобных проектов, то ли всё вместе… Знаю только, что тем вечером народный артист России Александр Филиппенко блистал во всем своем великолепии! Это было настоящее искусство – и именно в его стиле мистического театрального лицедейства, когда один актер перевоплощается сразу во всех гоголевских персонажей. С первых минут исполнитель завладел вниманием присутствовавших в зале и уже не отпускал до последней фразы!
А зритель – наш специфичный, исключительно чуткий зритель – и не сопротивлялся. Он шел за главным героем повествования по усадьбам и угодьям, куда вели его воображение автора, мастерство актера и нужды вороватого Чичикова. С главным героем «Мертвых душ» мы посидели за обеденным столом у Собакевича, угостились у Коробочки чаем с вишневым вареньем, сразились в шашки с Ноздревым и едва не задохнулись от гостеприимства Манилова и его семейства.
И вот, наконец, Чичиков вырвался из сладко-удушающего маниловского плена и направился к помещику Плюшкину. Филиппенко так изобретательно, задорно и умно разыгрывал этот фарс, так ловко погружал нас в фантасмагорию, где сплавились гоголевская мистика и актерская магия, что казалось: мы пребываем не в зрительном зале, а трясемся в чичиковской бричке по бескрайним русским дорогам, а птица-тройка несет нас в невесть какие дали на полном скаку.
Спектакль близился к концу, сюжет шел к развязке, которая подводила Чичикова, а вместе с ним и нас, зрителей, к какой-то пропасти, заставляла заглянуть в никуда, в неизвестность, в бездну… Нечто нематериальное, грозное и вместе с тем очень осязаемое витало в воздухе... Что-то должно было случиться.
«...И когда Чичиков заехал в поместье Плюшкина, он нашел там полные разруху и развал!» – на этой зловещей реплике Филиппенко победоносно замер, сверкнул глазами в зал и после перевел взгляд наверх, словно к небу…Пауза – и тут от потолка откалывается огромный кусок лепнины и падает прямо к ногам зрителей первого ряда…
Последовала новая пауза, даже не пауза – немая сцена: застыл зал, застыл артист, застыли мы, организаторы… И вдруг на Филиппенко обрушилась овация! Мощная, монолитная овация. Публика была в восторге!
И ведь зрители, похоже, так ничего и не поняли. Скорее всего, они решили, что обвал потолка – трюк, театральный прием. Но мы-то знали, что это не так... И артист знал. И потому, когда закончился спектакль и мы по традиции повели нашего гостя к стене для автографов, Александр Георгиевич, немного подумав, начертал: «Александр Филиппенко, яркий представитель темных сил».

P.S. Со своей постановкой «Мертвых душ» Александр Георгиевич объездил весь мир. И когда мне изредка выпадает оказия пообщаться с ним в неформальной обстановке, он обязательно скажет:
– А помнишь, как мы в «Альтернативном»… А ведь я хотел спектакль снять с проката, но после Минска понял – никогда!

…Девушка стояла на остановке, когда потерявшую управление машину вынесло на пешеходную часть. На ее глазах погиб человек. …Юноша вспоминает, как отец регулярно избивал мать, но никогда не поднимал на него руку. …Мужчина курил на балконе, как вдруг увидел, как мимо пролетел человек и упал на асфальт. …Женщина прочла новости и ужаснулась, глядя на фото разрушенного дома и раненого ребенка.

Будущий великий мультипликатор появился на свет 5 декабря 1901 года в семье плотника и школьной учительницы. Талант к рисованию проявился у Уолта Диснея с самых ранних лет — сама собой напрашивается фраза «как только он научился держать в руках карандаш». Но дело в том, что жестокий отец Уолта не покупал детям карандашей и бумаги. Семья жила довольно бедно, переезжая с места на место, и каждый из пяти детей с малолетства помогал родителям в работе. Кто-то трудился на ферме, кто-то разносил письма, кто-то торговал на рынке. Поэтому будущему гению анимации приходилось удовлетворять свою страсть к рисованию, используя бесплатные подручные средства. Он выводил силуэты палочкой на песке, углем малевал на стенах сараев, окунал прут в смолу и пытался что-то изображать с его помощью.

Один из таких рисунков принес первый неожиданный заработок. На стене конюшни восьмилетний Уолт нарисовал соседскую лошадь. Ее хозяин, оценив сходство, выдал юному художнику четвертак. Эти двадцать пять центов стали первыми деньгами, которые Уолт смог заработать рисованием. Тогда-то он и решил для себя, что обязательно станет художником — чего бы ему это ни стоило.

Во всех описанных ситуациях с наблюдателем не происходит ничего плохого: он жив, здоров и в полной безопасности. Но то, что случилось на его глазах или в видео новостного канала, вызывает ощущение собственной беспомощности и невозможность что-то сделать. Такое событие может вызывать серьезные нарушения в работе психики, получившие название «травма свидетеля».

Почему это происходит с нами? Почему мы переживаем чужие истории как свои собственные, почему ранимся о чужую агрессию, почему плачем над тяжелыми судьбами незнакомых людей, почему переживаем вину из-за того, что у нас все хорошо, а у кого-то в жизни разворачивается трагедия?

Ответ прост – потому у нас есть эмпатия. Открытие зеркальных нейронов подтвердило, что мы можем испытывать определенные чувства и когда сами находимся в какой-то ситуации, и когда наблюдаем за другим человеком. Именно эти нейроны участвуют в эмпатическом процессе, в ходе которого мы можем почувствовать, что происходит с другим. Кстати, психопаты, или антисоциальные личности, абсолютно лишены эмпатии, потому что люди для них – лишь функции, винтики для достижения собственных целей.

Но важно понимать разницу между эмпатией, которая позволяет как будто посмотреть на мир из окна другого человека, «влезть в его шкуру», «походить в его обуви», и травматизацией, когда мы переживаем все последствия так, будто это случилось с нами.

Мы вместе с Кейт Уинслет оплакиваем потерю ее возлюбленного в «Титанике». Мы сопереживаем мальчику Мигелю из «Тайны Коко», сопровождая его на пути раскрытия тайны. Мы не можем сдержать слез, когда видим, как герой Тома Хэнкса сопровождает невиновного человека на казнь в «Зеленой миле». И это – примеры эмпатической реакции. Однако в отличие от фильмов и книг, сейчас объекты для сопереживания – это реальные люди, знакомые и незнакомые, которые теряют близких, погружаются в хаос и безнадежность, в спешке уезжают из страны, не могут планировать будущее…. И поэтому сейчас, когда на постсоветском пространстве разворачиваются очень непростые и болезненные процессы, многие из нас попадают в воронку травмы.

Иногда происходящее – результат ретравматизации: люди уже когда-то переживали подобное и были травмированы задолго до актуальных событий. Кризисы, служба близких людей в горячих точках, кражи, насилие в семье, потери – любое непережитое и непереработанное психикой событие прошлого может снова «воскреснуть», когда вы сталкиваетесь с напоминающим о нем стрессором.

Но травматизация может возникать и тогда, когда мы идентифицируемся с теми, кому сейчас больно, тяжело, страшно, одиноко, мы переживаем чувства этих людей как свои собственные.

Таким образом, травма свидетеля возникает в результате ретравматизации или при сильном эмоциональном включении в то, что происходит с другим человеком или людьми. Иногда достаточно посмотреть новости, почитать посты в соцсети, поговорить с теми, кто находится в гуще событий – и вы уже получили травму.

Конечно, все зависит от нашей стрессоустойчивости, предыдущего опыта проживания сложных ситуаций, жизнестойкости, внутренних и внешних ресурсов. Кто-то из нас обладает более сильной психикой, а кто-то очень уязвим. Но мы все можем реагировать на чужие несчастья разными чувствами:

• ужасом (боже, вдруг такое случится со мной);

• радостью (у меня все хорошо);

• стыдом (я живу как обычно – а они…);

• печалью (мне жаль, что так случилось);

• злостью (это несправедливо);

• виной (я ничего не мог сделать, чтобы это предотвратить).

Эти чувства естественны и нормальны.Как же понять, вы просто расстроены и сопереживаете другим людям, или травмированы?

В случае травмы свидетеля вы можете обнаружить у себя ряд симптомов, относящихся к посттравматическому стрессовому расстройству, или ПТСР:

• замороженность, оцепенение, эмоциональное уплощение или эмоциональная нестабильность;

• нарушения сна, пищеварения, тошнота, ком в горле, высокий уровень тревоги в безопасных ситуациях;

• диссоциативные симптомы: воспоминания о событии фрагментарны, какие-то детали вытесняются;

• переедание, злоупотребление алкоголем;

• раздражительность, агрессивность и др.

Сейчас можно найти огромное количество советов в интернете, один из которых – поменьше сидеть в новостных каналах, чтобы не соприкасаться с триггерами; устроить себе информационный детокс; соблюдать режим сна и отдыха; делать простые повседневные ритуалы, как дзенские монахи – готовить, убирать, следить за домом или садом; проговаривать все свои переживания с близкими людьми или со специалистом.

Если вы понимаете, что травмированы, нужно как можно раньше запустить процесс исцеления и восстановления. Лучше всего это делать с психологом или в психотерапевтической группе. Так как травма всегда раскалывает наше Я, нашу идентичность, нужно время, чтобы вновь обрести целостность. Нам всем очень нужна поддержка близких, которые не говорят: «Ну что ты страдаешь, у тебя же все хорошо», а понимают серьезность воздействия травматического события на психику.

Поэтому задача каждого из нас в случае травматизации – восстановить самоуважение, контроль над своей жизнью и способность любить и работать.

Долгие годы имя Бориса Кита было под запретом на родине. Еще бы! Наш земляк стал одним из отцов американской космической программы, участвовал в лунной гонке, разрабатывал новейшие типы топлива, в том числе и для стратегических ракет, которые были направлены на СССР. Разумеется, заслуги этого ученого — действительно всемирного масштаба — в Советском Союзе не могли оценить по достоинству. А ведь через всю свою долгую жизнь Борис Кит пронес настоящий патриотизм, любовь к родному языку и белорусским традициям. Олег Кравец перелистал страницы жизни и воспоминания нашего великого земляка и… современника! Как бы удивительно ни звучало такое определение для человека 1910 года рождения.

Путь патриота

Кажется, Борису Владимировичу судьба стать скитальцем, оторванным от родины, была предначертана еще до рождения. За несколько месяцев до его появления на свет родители будущего ученого переехали из Кореличей в Санкт-Петербург: отца, скромного служащего, перевели в Министерство почт и телеграфов. Первая мировая и две революции 1917 года, последовавшие разруха и голод заставили семью искать спасения в родной деревне Огородники. Но и тут ничто не предвещало мира и спокойствия.
После перехода Гродненщины под власть Польши Борис пошел сначала в польскую школу, а спустя два года — в Новогрудскую белорусскую гимназию. Затем был физмат Виленского университета имени Стефана Батория, который он блестяще закончил, получив магистерскую степень по математике. Кстати, еще учась на третьем курсе университета, он начал самостоятельно преподавать этот предмет в Виленской белорусской гимназии.
В студенческие годы Борис Кит проявил себя ярым противником полонизации Беларуси. Дважды за участие в акциях протеста его задерживала полиция. Но это не остановило молодого человека. В 1939 году он переехал в Новогрудок и продолжил действовать как истинный белорусский патриот и серьезный просветитель. Он возродил Новогрудскую белорусскую гимназию (впоследствии СШ № 1), которую сам и возглавил. По его инициативе в большом количестве были открыты начальные и средние белорусские школы.
«Жил в Вильне — преподавал математику, а потом и директором гимназии стал. У меня по-белорусски тысяча школьников обучалась. Тогда в городе литовцев почти не было — евреи, поляки и белорусы. Но потом Сталин подарил город Литве — пришли литовцы, и мы должны были со всем скарбом переезжать в Новогрудок», — вспоминал Борис Кит те годы.
В скором времени молодой преподаватель был направлен на работу в учительский институт в Барановичах, затем получил назначение на должность инспектора Барановичского районо.
Во время войны Кит оказался на оккупированной немцами территории. Как истинный учитель, он рассудил посвоему: «Война войной, а детей кому-то учить надо!» И организовал в Молодечно и Поставах две семинарии для учителей. Не побоявшись оккупантов, осмелился сделать из Молодечненской гимназии Административно-торговый институт. За патриотическую работу СД бросила мужественного преподавателя в застенки гестапо.
«Я сидел в страшной немецкой тюрьме и умирал ежедневно, 30 дней сидел в тюрьме в Глубоком. Каждый день полиция забирала от нас на расстрел 25 человек, я 30 раз ждал смерти». Но Борису Владимировичу повезло — выручил из беды бывший ученик.
«Меня спас Константин Косяк, который пошел к немецкому гебитскомиссару и добился моего освобождения. Он был моим учеником в Новогрудской белорусской гимназии, хорошим учеником. И многим белорусам он тогда помог освободиться из немецких тюрем. Но когда пришли большевики, то первым его повесили».
В 1944 году, когда фронт приблизился к Молодечно, Борис Кит покинул родину: «Я был не единственный белорус, кто убегал с Родины от проклятого коммунизма. Мы знали, что там нас ждут репрессии. И поэтому в конце войны тысячи белорусов запрягли лошадей, сели на телеги и двинулись на Запад».
После войны Кит ненадолго осел в ФРГ: поначалу в небольшом баварском городке Оффенбах-Линдау, а затем в Мюнхене. Там он три года занимался преподавательской деятельностью по своей специальности — математике, благо в баварской столице действовала украинская национальная гимназия. Параллельно с этим прошел медицинский курс местного университета.
В 1948 году Кит перебрался в Соединенные Штаты и ненадолго обосновался в небольшом городке Саут-Ривер в штате Нью-Джерси, где работал простым фармацевтом: «Я заложил целую белорусскую колонию в Саут-Ривере, куда с моей помощью переехало около 300 человек. А они уже помогали переселяться другим. Вот так и создалась та белорусская колония в Америке, которая существует и сегодня».
До Луны ближе, чем до родины
Уже спустя два года он переехал в ЛосАнджелес, где быстро завоевал себе авторитет блестящего химика. Его привлекли к космическим исследованиям, в частности к разработке ракетного топлива. Именно Борису Владимировичу довелось проводить первые фундаментальные опыты с жидким водородом, который впоследствии стал главным источником энергии для космических аппаратов. Кит первым в мире предложил использовать жидкий водород в этом качестве: «На улице был 1956 год. Однажды подходит ко мне начальник: «Борис. Сделай полную выкладку по сжиженному водороду». Дали мне время, я начал собирать все возможные материалы, высчитывать силу топлива, потенциальные сложности. Написал большой отчет. И это стало началом всего! Жидкий водород оказался основным ракетным топливом, благодаря чему стало возможным и путешествие на Луну, и программа «Шаттл», и многое другое».
Таким образом, стремительное развитие космонавтики в США и во всем мире базировалось и на открытиях выдающегося белорусского ученого. Однако талант Бориса Кита был многогранным. Разрабатывая химические формулы для ракетного топлива, он не оставлял и математику. Именно Кит подготовил все предварительные расчеты для первого пилотируемого полета на Луну. Много лет спустя он рассказывал об этом: «Меня так увлекла эта работа, что я исследовал другие потенциальные виды ракетного топлива и написал первый в мире учебник по астронавтике. Его и сейчас используют в мировых ракетных центрах. При этом я всем говорил, что вышел из Беларуси, из самой бедной деревни, и что я этим горжусь».
Четверть века Борис Кит проработал в американской космической отрасли математиком и системным аналитиком. Поступив в 1958 году на работу в отдел космонавтики Министерства обороны США, он принимал участие в создании межконтинентальных ракет по военным программам. В это же время он был назначен госсоветником и экспертом по развитию связей с СССР и другими странами в космической области.
С 1963 по 1972 год Борис Кит возглавлял рабочую группу отдела астронавтики Международной корпорации связи, являясь одновременно советником президента корпорации. Здесь он занимался важной составляющей американской лунной программы — проводил математические расчеты, необходимые для осуществления связи с Луной.
Десятилетия упорного труда принесли Борису Владимировичу заслуженную славу. Но, как впоследствии признавал он сам, любовь к родине для него была дороже любых успехов. Парадоксально и грустно, но чем большего успеха он достигал как ученый, тем дальше от него становилась Беларусь. Ведь с точки зрения советских правителей Кит работал не на благо всей цивилизации, а на победу заклятого врага СССР — США.
Секрет долголетия

В 1972 году уволившись из НАСА, Борис Кит и на пенсии не прекратил научную деятельность. Он написал докторскую диссертацию, которая впоследствии вышла отдельным изданием, и трудился в Мэрилендском университете. Кроме того, продолжал посещать все международные конгрессы по астронавтике и публиковаться в научных журналах. Борис Кит много ездил по всему миру и читал лекции — до восьмидесяти пяти лет! Впоследствии местом жительства он выбрал Франкфурт-на-Майне.
Долгожданная встреча с родиной состоялась в 90-е годы — тогда Борис Кит начинает открывать для себя новую Беларусь. В первый свой приезд он побывал на родной Гродненщине и в Минске. Во Франкфурте судьба свела его с Василем Быковым, который жил там в начале нулевых. По словам Бориса Владимировича, в течение года они встречались практически каждый день. Писатель много рассказывал о Беларуси, и у ученого все чаще возникали мысли об окончательном возвращении. Но он не вернулся. В своих интервью Кит называл косвенные причины этого решения: «У меня была мечта создать национальный университет. Разработал идею, искал финансирование, но на Родине это не вызвало энтузиазма… Я думаю, был вот Советский Союз, который называли «империей зла», так меня тогда встречали его останки».
Научные достижения нашего великого земляка получили достойную оценку. В последние годы жизни Бориса Кита редкая академия не почла за честь наградить его громким званием. Старейший член Американского общества астронавтики, почетный член директората Немецкого общества астронавтики, член комитета Международной академии астронавтики в Париже, академик и вице-президент Международной академии наук Евразии, академик Международной академии астронавтики, заслуженный профессор Вашингтонского и Мэрилендского университетов, лауреат золотой медали Германа Берта и Вернера фон Брауна, обладатель благодарности Федерации космонавтики России — далеко не полный список регалий, которыми была увенчана его научная деятельность.
Личная жизнь у Бориса Владимировича также сложилась успешно. Свидетельство тому — двое прекрасных сыновей, которые унаследовали от отца и талант, и любовь к истокам. Старший, Владимир Борисович, родился в Беларуси в 1941 году, великолепно владел белорусским языком. Получил в Соединенных Штатах прекрасное образование и, последовав примеру отца, занялся космосом, длительное время руководил одним из подразделений НАСА. Владимир с удовольствием вспоминал о том, как в шестидесятые годы посетил БССР в качестве руководителя архитектурной выставки и в продолжение всего визита разговаривал с белорусами на чистой литературной «мове», чем шокировал принимающую сторону. Борис Кит очень гордился сыном, но тому было не суждено пережить отца. В 2008 году он скончался, не дожив до 70 лет.
Второй сын Кита Виктор — блестящий хирург. Работает в известной американской клинике в Балтиморе. Наследовать семейные таланты продолжают и новые поколения фамилии Кит. Одна из внучек Бориса Кита — довольно известная в США балерина, в свое время она удостоилась чести выступать на одной сцене с Рудольфом Нуреевым.
Сам Борис Владимирович дожил до ста восьми лет. Последние годы своей жизни он провел очень скромно в маленькой однокомнатной квартире во Франкфурте. В одном из интервью он так описывал свою повседневность: «Я все делаю сам. Закупки все… Никто за мной не ухаживает. Это занимает время, почти целый день возишься по дому. Каждый вечер иду на свидание со своей подругой Тамарой. Мы прогуливаемся, занимаемся гимнастикой, играем в мяч, в интеллектуальные игры. Благодаря этому я еще живу. Если ничего не делать — дело дрянь, тогда смерть придет очень скоро».
О своем долголетии наш знаменитый соотечественник говорить не любил. И все же как-то обмолвился, мол, во всем «виноваты» белорусская генетика, интересная работа и чистая совесть.
Бориса Владимировича не стало 1 февраля 2018 года.
В знак выдающихся научных достижений и заслуг перед страной капсула с именем Бориса Кита была замурована в стену Капитолия в Вашингтоне. Имя нашего славного земляка увековечено в Зале славы Американского биографического института.
P.S. Своему таланту математика Борис Кит находил приложение в самых неожиданных областях. Например, по заданию американского Министерства коммуникаций он разработал уникальный метод оптимизации управления и повышения эффективности административного труда. Может быть, пришло время применить его разработки к бюрократическому аппарату на родине?

Читатели The Times Magazine уже привыкли к нашим встречам с главами зарубежных дипломатических миссий в Беларуси. Сегодня мы решили сломать устоявшуюся традицию и отправились в Париж, в гости к Чрезвычайному и Полномочному Послу Беларуси во Франции Павлу Латушко. Притом, что наши страны многое объединяет, все же и стереотипов послу приходится развеивать немало. Тем интереснее взгляд на Беларусь из французской столицы.

Павел Павлович, Вы уже шесть лет возглавляете Посольство Беларуси во Франции. Что Вы можете сказать об отношениях наших стран, как они изменились за это время, какие общие интересы лежат в их основе?

Беларусь и Франция — европейские страны, принадлежащие к разным политическим и экономическим союзам, но исторически и территориально расположенные на одном континенте. Это то, что нас объединяет сегодня. История наших отношений насчитывает столетия. Как и во многих европейских государствах, у нас тоже восхищались французскими философами, литературой и театром. Французская культура оказывала значительное влияние на развитие белорусской. Например, в Несвижском дворце большой парадный двор выполнен в традициях французского ренессанса. Не зря существует выражение: «Нясвiж — маленькi Парыж».
Имя уроженца Лиона Жана Эммануэля Жилибера, который создал в Гродно ботанический сад, медицинскую академию, больницу, акушерскую и ветеринарную школы, большими буквами вписано в историю Гродно. На королевские мануфактуры под Гродно приглашались мастера ткачества из Лиона.
В XVIII столетии в Несвиже начали ставить пьесы Мольера и Вольтера. Выдающийся французский хореограф Луи Дюпре фактически является создателем отечественного балета — он ставил спектакли в Слониме и Несвиже. В этом году мы отметили 260-летие белорусского балета проведением по инициативе нашего Посольства международной конференции в Несвиже, пригласили в Большой театр Беларуси Национальный балет Марселя.
Известная всему миру Парижская школа живописи в основном была сформирована выходцами с белорусских земель. Не так давно мы получили ряд подтверждений тому, что Шарль Де Голль во время Первой мировой войны находился в плену в белорусском Щучине.
Примеров, объединяющих историю наших народов, множество. Историческое наследие и сейчас служит основой для отношений двух стран. При этом Беларусь и Франция проходят период прагматизации сотрудничества — поиска взаимных интересов в политической и экономической сферах.
На двусторонней основе за последние годы мы запустили ряд межправительственных механизмов: создана торгово-экономическая комиссия, рабочие группы по туризму и охране окружающей среды, проведены их заседания. Системный характер имеют межпарламентский и межмидовский диалоги. Мы активизировали контакты с регионами: открыли почетные консульства Беларуси в Лионе, Бордо, Марселе и Биаррице, расширили договорно-правовую базу соглашениями о сотрудничестве по линии экономики, охраны окружающей среды, транспорта, туризма, франкофонии. За шесть лет сотни культурных проектов реализованы во Франции — а это сотни тысяч посетителей этих мероприятий. Мы ставим целью повысить узнаваемость Беларуси во Франции, что послужит стимулом для роста экономических, а главное — межчеловеческих контактов.

Оказал ли влияние на Вашу дипломатическую миссию предыдущий опыт успешной работы на посту Министра культуры?

Проработав многие годы дипломатом за рубежом, сегодня не могу представить дипломатическую жизнь без культурных проектов.
Задача дипломата — работать на положительную узнаваемость своей страны, на ее имидж. Культура — фактор, который в значительной степени этому способствует. С одной стороны, наша культура — часть европейского наследия, с другой — она самобытная, яркая, мы, безусловно, можем ей гордиться.
Должности приходят и уходят, важно, чтобы оставалось призвание, будь то дипломатическая стезя или работа в культурной сфере. Поэтому деятельность на посту Министра культуры была для меня своего рода продолжением культурной дипломатии предыдущих лет. И, разумеется, она открыла новые возможности для реализации культурных проектов в нынешней должности.

Недавно все новостные каналы рассказывали о жилом квартале имени Жана Жилибера в городе Вильрю, дома для которого были созданы в белорусском Шклове. О каких еще новых примерах сотрудничества Вы можете рассказать?

Главным приоритетом в нашей работе, несмотря на то что в прессе говорится больше всего о культурных проектах, является развитие торгового и инвестиционного сотрудничества.
Франция — развитый рынок, страна, производящая большинство товаров для внутреннего потребления самостоятельно. Однако это не означает, что нет потенциала для роста белорусского экспорта. Он прирастает в последние годы за счет поставок товаров с большой добавленной стоимостью. Продукция деревообработки — один из драйверов роста. Поставка шкловских домов стимулировала мультипликационный эффект: уже планируется подписание контракта на поставку плитки «Керамин» для их отделки, ведутся переговоры об экспорте кухонь из Вилейки. Ряд других французских компаний договариваются с нами о закупке домов из Шклова. Мы поставляем в значительных объемах металлокорд, превысил миллионный рубеж объем поставок белорусской мужской и женской одежды. Белорусские овощи, грибы, например лисички, а также известные всем улитки можно встретить на столе у французов. Как видим, гамма поставок широкая, всего порядка 250 позиций. Отдельное важное направление — экспорт при поддержке французских компаний белорусской сельскохозяйственной, автомобильной и дорожной техники в страны Африки, имеющий перспективы в сотни миллионов долларов. Мы уже работаем с французскими партнерами на рынках Буркина-Фасо, Камеруна, Сенегала, Кот-д’Ивуара, планируем открывать рынки Мали и Центральноафриканской Республики.
Для системной работы в сфере торговли и инвестиций мы используем практически весь классический инструментарий: создали межправительственную экономическую комиссию, проводим бизнес-форумы, презентации в регионах, расширяем договорно-правовую базу, использование интернет-ресурсов и т.д. При нашей поддержке организована белорусско-французская ассоциация развития экономического сотрудничества «BelFrantorginvest», которая вполне может стать своеобразным белорусскофранцузским деловым клубом.

Отличается ли Ваше нынешнее восприятие Франции и французов от того, с каким Вы приехали в эту страну в качестве диппредставителя?

В дипломатических кругах бытует мнение, что адаптация иностранца, приехавшего на работу в Париж, длится не менее одного года. Общение с коллегами подтвердило это наблюдение. Но у дипломата нет времени на раскачку. Это соответствует и моим принципам. Я руководствовался этим, работая консулом в Белостоке, пресс-секретарем в МИДе, Послом в Польше, отвечая за вопросы культуры: темп диктовало не только мое отношение к работе, но и сами эти функции. Франция территориально не так уж далека от Беларуси, но у французов, к сожалению, мало информации о нас. Нередко приходится сталкиваться с тем, что нашу страну воспринимают как часть территории нашего восточного соседа, порой просто задают вопрос о том, где же расположена Беларусь. Вот пример из последних. В ходе переговоров с одним из парижских архитектурных бюро, заинтересованным в закупке белорусских домов, его директор в конце беседы уточнил, находится ли Беларусь на юге Европы. Белорусов во Франции иногда даже ассоциируют с волной белой эмиграции из революционной России.
Одна из миссий белорусской дипломатической миссии во Франции — ликвидация «белых пятен» в восприятии европейской страны, которая называется Беларусь.
Эта задача может быть решена посредством ряда инструментов. Это популяризация историко-культурного наследия Беларуси, демонстрация исторических связей белорусского и французского народов, в установлении которых сыграли свою роль выдающиеся личности и эпохальные, в том числе и для французов, события, оставившие след на нашей земле. Это проведение знаковых, запоминающихся культурных проектов, активная информационная работа, расширение политических контактов и, безусловно, углубление экономического сотрудничества. Это далеко не исчерпывающий перечень возможных действий, но в основе его лежит главное — человеческие контакты белорусов и французов.
Франция играет одну из ведущих ролей в мировой внешней политике. В Беларуси сложилось позитивное представление об этой стране — ее культуре, кухне, уважении французов к родному языку. Точки соприкосновения есть и в прошлом, и в настоящем, и наши связи непременно будут прирастать новыми направлениями.

Появились ли у Вас любимые места в Париже?

Как белорусскому дипломату, мне не с руки рекламировать Париж. Впрочем, он в этом и не нуждается. Это город, в котором каждый может найти то, что ему по душе. Конечно, находясь вдали от Родины, любой человек испытывает чувство ностальгии. В этом смысле Париж с его белорусским наследием уникален.
Приятно осознавать, что наше культурное присутствие во Франции заметно, и это не просто слова. Приведу пример — один «белорусский день» в Париже. 6 апреля 2016 года в течение одного дня мне довелось принять участие в трех мероприятиях, непосредственно связанных с нашей историей. С утра я провел встречу в Горной школе Парижа, где в свое время учился, а позже и преподавал знаменитый белорус Игнат Домейко. С проректором мы договорились о выставке документов, имеющих прямое отношение к жизни ученого, и минералов, которые он лично обнаружил (выставка этих экспонатов прошла затем в Минске и в Мире в августе — сентябре 2017 года). После этих переговоров посетил выставку-продажу картин нашего земляка Пинхуса Кременя, видного представителя Парижской школы, а вечером принял участие в открытии выставки «Гийом Аполлинер — взгляд поэта» в музее Оранжери. Мать известного французского писателя, кстати, родом из Новогрудка. На выставке были представлены произведения и других прославленных уроженцев Беларуси — Шагала и Сутина.
Недавно, идя пешком утром на работу, поймал себя на мысли, что навстречу мне идут абсолютно разные люди: в деловых костюмах и галстуках, одетые в стиле кэжуал, с чемоданами на колесиках, с детскими колясками… Все разные, но все, вне зависимости от национальности, объединены одним словом — парижане!
Сегодня Париж — своеобразный Вавилон: смешение культур, языков, рас и национальностей. Смешение это воспринимается гармоничным, но порой, к сожаЧитатели The Times Magazine уже привыкли к нашим встречам с главами зарубежных дипломатических миссий в Беларуси. Сегодня мы решили сломать устоявшуюся традицию и отправились в Париж, в гости к Чрезвычайному и Полномочному Послу Беларуси во Франции Павлу Латушко. Притом, что наши страны многое объединяет, все же и стереотипов послу приходится развеивать немало. Тем интереснее взгляд на Беларусь из французской столицы.
Павел Павлович, Вы уже шесть лет возглавляете Посольство Беларуси во Франции. Что Вы можете сказать об отношениях наших стран, как они изменились за это время, какие общие интересы лежат в их основе?
Беларусь и Франция — европейские страны, принадлежащие к разным политическим и экономическим союзам, но исторически и территориально расположенные на одном континенте. Это то, что нас объединяет сегодня. История наших отношений насчитывает столетия. Как и во многих европейских государствах, у нас тоже восхищались французскими философами, литературой и театром. Французская культура оказывала значительное влияние на развитие белорусской. Например, в Несвижском дворце большой парадный двор выполнен в традициях французского ренессанса. Не зря существует выражение: «Нясвiж — маленькi Парыж».
Имя уроженца Лиона Жана Эммануэля Жилибера, который создал в Гродно ботанический сад, медицинскую академию, больницу, акушерскую и ветеринарную школы, большими буквами вписано в историю Гродно. На королевские мануфактуры под Гродно приглашались мастера ткачества из Лиона.
В XVIII столетии в Несвиже начали ставить пьесы Мольера и Вольтера. Выдающийся французский хореограф Луи Дюпре фактически является создателем отечественного балета — он ставил спектакли в Слониме и Несвиже. В этом году мы отметили 260-летие белорусского балета проведением по инициативе нашего Посольства международной конференции в Несвиже, пригласили в Большой театр Беларуси Национальный балет Марселя.
Известная всему миру Парижская школа живописи в основном была сформирована выходцами с белорусских земель. Не так давно мы получили ряд подтверждений тому, что Шарль Де Голль во время Первой мировой войны находился в плену в белорусском Щучине.
Примеров, объединяющих историю наших народов, множество. Историческое наследие и сейчас служит основой для отношений двух стран. При этом Беларусь и Франция проходят период прагматизации сотрудничества — поиска взаимных интересов в политической и экономической сферах.
На двусторонней основе за последние годы мы запустили ряд межправительственных механизмов: создана торгово-экономическая комиссия, рабочие группы по туризму и охране окружающей среды, проведены их заседания. Системный характер имеют межпарламентский и межмидовский диалоги. Мы активизировали контакты с регионами: открыли почетные консульства Беларуси в Лионе, Бордо, Марселе и Биаррице, расширили договорно-правовую базу соглашениями о сотрудничестве по линии экономики, охраны окружающей среды, транспорта, туризма, франкофонии. За шесть лет сотни культурных проектов реализованы во Франции — а это сотни тысяч посетителей этих мероприятий. Мы ставим целью повысить узнаваемость Беларуси во Франции, что послужит стимулом для роста экономических, а главное — межчеловеческих контактов.

Оказал ли влияние на Вашу дипломатическую миссию предыдущий опыт успешной работы на посту Министра культуры?

Проработав многие годы дипломатом за рубежом, сегодня не могу представить дипломатическую жизнь без культурных проектов.
Задача дипломата — работать на положительную узнаваемость своей страны, на ее имидж. Культура — фактор, который в значительной степени этому способствует. С одной стороны, наша культура — часть европейского наследия, с другой — она самобытная, яркая, мы, безусловно, можем ей гордиться.
Должности приходят и уходят, важно, чтобы оставалось призвание, будь то дипломатическая стезя или работа в культурной сфере. Поэтому деятельность на посту Министра культуры была для меня своего рода продолжением культурной дипломатии предыдущих лет. И, разумеется, она открыла новые возможности для реализации культурных проектов в нынешней должности.

Недавно все новостные каналы рассказывали о жилом квартале имени Жана Жилибера в городе Вильрю, дома для которого были созданы в белорусском Шклове. О каких еще новых примерах сотрудничества Вы можете рассказать?

Главным приоритетом в нашей работе, несмотря на то что в прессе говорится больше всего о культурных проектах, является развитие торгового и инвестиционного сотрудничества.
Франция — развитый рынок, страна, производящая большинство товаров для внутреннего потребления самостоятельно. Однако это не означает, что нет потенциала для роста белорусского экспорта. Он прирастает в последние годы за счет поставок товаров с большой добавленной стоимостью. Продукция деревообработки — один из драйверов роста. Поставка шкловских домов стимулировала мультипликационный эффект: уже планируется подписание контракта на поставку плитки «Керамин» для их отделки, ведутся переговоры об экспорте кухонь из Вилейки. Ряд других французских компаний договариваются с нами о закупке домов из Шклова. Мы поставляем в значительных объемах металлокорд, превысил миллионный рубеж объем поставок белорусской мужской и женской одежды. Белорусские овощи, грибы, например лисички, а также известные всем улитки можно встретить на столе у французов. Как видим, гамма поставок широкая, всего порядка 250 позиций. Отдельное важное направление — экспорт при поддержке французских компаний белорусской сельскохозяйственной, автомобильной и дорожной техники в страны Африки, имеющий перспективы в сотни миллионов долларов. Мы уже работаем с французскими партнерами на рынках Буркина-Фасо, Камеруна, Сенегала, Кот-д’Ивуара, планируем открывать рынки Мали и Центральноафриканской Республики.
Для системной работы в сфере торговли и инвестиций мы используем практически весь классический инструментарий: создали межправительственную экономическую комиссию, проводим бизнес-форумы, презентации в регионах, расширяем договорно-правовую базу, использование интернет-ресурсов и т.д. При нашей поддержке организована белорусско-французская ассоциация развития экономического сотрудничества «BelFrantorginvest», которая вполне может стать своеобразным белорусскофранцузским деловым клубом.

Отличается ли Ваше нынешнее восприятие Франции и французов от того, с каким Вы приехали в эту страну в качестве диппредставителя?

В дипломатических кругах бытует мнение, что адаптация иностранца, приехавшего на работу в Париж, длится не менее одного года. Общение с коллегами подтвердило это наблюдение. Но у дипломата нет времени на раскачку. Это соответствует и моим принципам. Я руководствовался этим, работая консулом в Белостоке, пресс-секретарем в МИДе, Послом в Польше, отвечая за вопросы культуры: темп диктовало не только мое отношение к работе, но и сами эти функции. Франция территориально не так уж далека от Беларуси, но у французов, к сожалению, мало информации о нас. Нередко приходится сталкиваться с тем, что нашу страну воспринимают как часть территории нашего восточного соседа, порой просто задают вопрос о том, где же расположена Беларусь. Вот пример из последних. В ходе переговоров с одним из парижских архитектурных бюро, заинтересованным в закупке белорусских домов, его директор в конце беседы уточнил, находится ли Беларусь на юге Европы. Белорусов во Франции иногда даже ассоциируют с волной белой эмиграции из революционной России.
Одна из миссий белорусской дипломатической миссии во Франции — ликвидация «белых пятен» в восприятии европейской страны, которая называется Беларусь.
Эта задача может быть решена посредством ряда инструментов. Это популяризация историко-культурного наследия Беларуси, демонстрация исторических связей белорусского и французского народов, в установлении которых сыграли свою роль выдающиеся личности и эпохальные, в том числе и для французов, события, оставившие след на нашей земле. Это проведение знаковых, запоминающихся культурных проектов, активная информационная работа, расширение политических контактов и, безусловно, углубление экономического сотрудничества. Это далеко не исчерпывающий перечень возможных действий, но в основе его лежит главное — человеческие контакты белорусов и французов.
Франция играет одну из ведущих ролей в мировой внешней политике. В Беларуси сложилось позитивное представление об этой стране — ее культуре, кухне, уважении французов к родному языку. Точки соприкосновения есть и в прошлом, и в настоящем, и наши связи непременно будут прирастать новыми направлениями.

Появились ли у Вас любимые места в Париже?

Как белорусскому дипломату, мне не с руки рекламировать Париж. Впрочем, он в этом и не нуждается. Это город, в котором каждый может найти то, что ему по душе. Конечно, находясь вдали от Родины, любой человек испытывает чувство ностальгии. В этом смысле Париж с его белорусским наследием уникален.
Приятно осознавать, что наше культурное присутствие во Франции заметно, и это не просто слова. Приведу пример — один «белорусский день» в Париже. 6 апреля 2016 года в течение одного дня мне довелось принять участие в трех мероприятиях, непосредственно связанных с нашей историей. С утра я провел встречу в Горной школе Парижа, где в свое время учился, а позже и преподавал знаменитый белорус Игнат Домейко. С проректором мы договорились о выставке документов, имеющих прямое отношение к жизни ученого, и минералов, которые он лично обнаружил (выставка этих экспонатов прошла затем в Минске и в Мире в августе — сентябре 2017 года). После этих переговоров посетил выставку-продажу картин нашего земляка Пинхуса Кременя, видного представителя Парижской школы, а вечером принял участие в открытии выставки «Гийом Аполлинер — взгляд поэта» в музее Оранжери. Мать известного французского писателя, кстати, родом из Новогрудка. На выставке были представлены произведения и других прославленных уроженцев Беларуси — Шагала и Сутина.
Недавно, идя пешком утром на работу, поймал себя на мысли, что навстречу мне идут абсолютно разные люди: в деловых костюмах и галстуках, одетые в стиле кэжуал, с чемоданами на колесиках, с детскими колясками… Все разные, но все, вне зависимости от национальности, объединены одним словом — парижане!
Сегодня Париж — своеобразный Вавилон: смешение культур, языков, рас и национальностей. Смешение это воспринимается гармоничным, но порой, к сожалению, становится и взрывоопасным. Такова сегодня столица Франции.

Вы являетесь Послом Беларуси и в Королевстве Испания. Расскажите об интересных фактах истории белорусско-испанских отношений.

Можно полагать, что испанцы были одними из родоначальников высшего образования в Беларуси — оно стало активно развиваться после того, как на территории Великого Княжества Литовского, откуда идут корни белорусской государственности, во второй половине XVI века появились первые иезуитские коллегиумы.
В XVII веке наши государства даже имели общую границу, причем не сухопутную, а морскую, и не в Европе, а в… Карибском бассейне: ВКЛ совладело островом Тобаго в Карибском море, рядом с владениями Испанской империи.
Не могу не отметить и тот факт, что многие уроженцы Беларуси сражались за идеалы Испанской Республики во время Гражданской войны в Испании 1936–1939 годов.
В середине XX столетия активная часть наших соотечественников — в основном люди науки — создала в Мадридском университете «Белорусский академический кружок». Позже, в 1956 году, в университете появилась и белорусская секция. В Мадриде работал Институт белорусоведения имени Льва Сапеги, а на мадридском радио в середине прошлого века существовала белорусская редакция.
Со временем активность белорусов в Испании значительно снизилась. Теперь, когда мы открываем новую страницу отношений, наша общая задача — не только дипломатов, но и людей культуры и искусства, представителей белорусской диаспоры в Испании, ученых и предпринимателей — сделать Беларусь более открытой и интересной для испанцев.

С 2015 года Беларусь активно развивает сеть своих консульских учреждений в Испании. Какие перспективы это открывает для наших стран?

Одним из важнейших событий белорусско-испанских отношений является начало дипломатического присутствия Беларуси в Мадриде с декабря 2016 года, когда первый белорусский дипломат был аккредитован при МИД Испании. 31 мая 2018 года состоялось открытие офиса Посольства Беларуси в Испании, что фактически завершило оформление постоянного дипломатического присутствия нашей страны в этом государстве.
Мы придаем большое значение межрегиональному сотрудничеству. Во многом развитию связей между регионами способствует институт почетных консулов. В 2018 году именно наше Посольство выступило инициатором проведения в МИД Беларуси первой конференции почетных консулов. За эти годы мы открыли четыре почетных консульства во Франции. Если говорить об Испании, в 2015 году почетное консульство Беларуси открылось в Аликанте, в 2018 году — в Барселоне. Помимо экономических интересов, важным фактором для выбора именно этих регионов является число проживающих там граждан нашей страны. В испанском автономном сообществе Каталония, например, живет порядка 2 тысяч белорусов. Барселона — излюбленное туристическое направление у наших соотечественников. К примеру, в прошлом году компания «Белавиа» перевезла по маршруту Минск — Барселона более 40 тысяч пассажиров. Аликанте, расположенный на побережье, также является одним из привлекательных для белорусов туристических центров Испании.

Вы являетесь первым в истории Послом Беларуси в Монако. Какова история и перспективы отношений с Княжеством?

Несмотря на то что дипломатические отношения между Беларусью и Монако установлены совсем недавно, в апреле 2016 года, история нашего сотрудничества, безусловно, не начинается с момента их установления.
Еще в 1935 году Князь Монако Луи II посетил по приглашению князя Альбрехта Радзивилла Несвижский дворец. Одной из целей визита была охота. Мы можем предполагать, что в ходе этой встречи обсуждались как взаимоотношения между представителями двух известнейших европейских родов, так и вопросы более широкого сотрудничества.
Сохранилась историческая фотография выезда от парадного крыльца Несвижского дворца на охоту на санях представителей правящей династии Радзивиллов и Луи II, который, кстати, является дедом нынешнего Князя Монако Альбера II. Охота, как говорят публикации того периода, не была особенно успешной: застрелен был только один кабан. Вместе с тем, зная красоту белорусской природы и гостеприимство, присущее нашим людям, можно полагать, что Князь Монако остался доволен посещением белорусских земель.
Есть примеры взаимодействия двух стран и до момента обретения Беларусью независимости в конце ХХ века — в рамках деятельности ООН, в спорте и культуре. В Монако выступала белорусская балетная труппа, а известная белорусская художник-фотограф Алена Адамчик выставляла в здесь свои фотоработы.
Одним из главных приоритетов Беларуси является экономическая дипломатия. Мы заинтересованы в развитии отношений с Экономическим советом Монако. 30 января 2018 года прошел первый белорусско-монакский бизнесфорум. Мы договорились провести ответный форум в Беларуси в 2019 году.
Одним из инструментов, которые будут способствовать развитию нашего сотрудничества, могут стать почетные консульства. Их учреждение в обеих странах уже обсуждается.

Расскажите, пожалуйста, о часто закрытой для стороннего наблюдателя церемонии вручения верительных грамот Князю Монако.

Представлять свою страну в ранге Посла — одна из самых важных и почетных функций.
Церемония вручения верительных грамот предусматривает вручение Послом полномочных документов от имени Главы государства, которое он представляет, руководителю государства, где Посол будет выполнять свои функции. В каждом государстве церемония имеет свои особенности. В любом случае она торжественна и, конечно же, запоминается на всю жизнь.
Протокольная процедура вручения верительных грамот Князю Монако, несомненно, носит яркий характер. Посол следует в кортеже, сопровождаемом мотоциклистами, по улицам Монако и прибывает к дворцу, возле которого обычно много туристов — их привлекают подобные события. Автомобиль следует под государственным флагом страны, которую представляет Посол. Во внутреннем дворе дворца его приветствует рота почетного караула. Затем в сопровождении главы кабинета Князя Монако Посол направляется на второй этаж дворца, где в одном из залов и проходит церемония вручения верительных грамот. Протокол Монако предполагает, что Посол, вручающий верительные грамоты, войдя в зал, занимает место в его центре и произносит свою речь на французском языке, адресуя ее Князю: «Ваша Светлость, для меня большая честь вручить верительные грамоты в качестве Посла в Монако». В последующем Князь приглашает Посла на аудиенцию, в течение которой обсуждаются состояние и перспективы развития двусторонних отношений. После беседы продолжается общение с присутствующими на церемонии сопровождающими лицами.
Хочу отметить, что в ходе этой встречи мне представилась возможность передать в дар Князю фотографию, сделанную в 1935 году у Несвижского дворца.
Беларусь и Монако — независимые государства. История наших отношений пока еще непродолжительна. Однако диалог, выстроенный на принципах уважения, доверия, взаимопонимания, заинтересованности в реализации взаимовыгодных проектов в экономической, политической и гуманитарной сферах, безусловно, приведет к плодотворным встречам на перекрестках наших обоюдных интересов.

Вы давно живете во Франции и много путешествуете. Расскажите, как проходят рождественские праздники в Западной Европе?

Это старинная традиция во многом связана с Францией. Во времена позднего средневековья родился обычай украшать елки на рождественских рынках Эльзаса. В 1521 году в городе Селесте, в 50 километрах от Страсбурга, был подписан муниципальный указ, позволяющий лесникам выбирать и спиливать небольшие деревья для рождественской вечери. Первоначально деревья украшались яблоками, сахаром и традиционными эльзасскими рождественскими пряниками. Считается, что 22 декабря 1570 года городской совет Страсбурга принял решение учредить ярмарки, посвященные Младенцу Иисусу. Так появилась знаменитая рождественская ярмарка в Страсбурге.
Из истории известно, что в 1850 году во Франции случился неурожай яблок, и тогда стеклодувы, взамен недостающих фруктов, выдули стеклянные рождественские шары. Так, благодаря нехватке яблок, появились стеклянные елочные украшения. Рождественские обычаи постепенно распространились по всему миру, приняли интернациональный характер. Но во Франции Рождество — прежде всего семейный праздник. Его принято отмечать в кругу близких, на рождественские каникулы французы стремятся приехать в гости к родителям.

Французские хрустальных дел мастера по сей день с содроганием вспоминают гусарскую традицию бить бокалы об пол после самых сердечных тостов. Столетия мало что изменили, и до сих пор в эмоциональном порыве кто-нибудь да и грохнет бокал оземь, не делая исключений даже для драгоценного хрусталя ручной работы.


Визитная карточка Baccarat — бокалы коллекции Harcourt, почти два века назад созданной для короля Луи-Филиппа I. Harcourt обладают узнаваемым дизайном: шесть изящных «лепестков» гранения, шестигранные же ножка и подставка. Они неизменно сопровождали застолья не только упомянутого монарха, но и Наполеона III, японского императора Мэйдзи, испанского правителя Альфонсо XIII, арабских шейхов, турецких султанов, индийских махараджей.
Помимо бокалов, графинов, декантеров, чаш, украшенных ручным гранением, эмалью и объемным золочением, Baccarat славится хрустальными люстрами. Первый в мире светильник из хрусталя создала именно эта компания. Французские мастера изобрели и цветной хрусталь.
Весной 1867 года в Париже открылась Всемирная выставка, главным гостем которой стал император Александр II. Больше всего времени российский самодержец провел у стенда Baccarat, экспонаты для которого создал «Страдивари хрусталя» Жан-Батист Симон.
Императорский дом и придворная знать стали постоянными клиентами французской мануфактуры. Во времена царствования Николая II одна из трех стекловаренных печей Baccarat работала исключительно с заказами аристократов Российской Империи. Почти тысяча мастеров в «русских цехах», как они сами их называли, гранили и золотили хрусталь для Романовых и их свиты.
Среди коллекций Baccarat и сегодня большой популярностью пользуются копии сервиза, который французы изготовили для Александровского дворца — главной резиденции Николая II. Особенностью этой посуды стало сочетание белого и рубинового хрусталя. На белый хрусталь накладывался красный, и потом мастера филигранно прорезали верхний слой, создавая двухцветный рисунок.
Принимают в Baccarat и нетривиальные заказы. К примеру, мастера компании обладают опытом создания роскошных фонтанов. Первый образец был изготовлен в XIX веке и отправлен в Константинополь, задававший в те времена моду на роскошь. Его дворцы украсила не только французская посуда, но и хрустальные фонтаны.
Компания хранит в секрете имена своих клиентов. Однако известно, что на специальные заказы, которые доставляются напрямую заказчикам, минуя фирменные магазины бренда, приходится почти половина всех изделий с клеймом Baccarat. Среди них, по слухам, как и полтора столетия назад, есть и легендарные хрустальные фонтаны.
Каждый из мастеров Baccarat — стеклодувов, специалистов по огранке, нанесению позолоты — набирается опыта 15 лет, прежде чем быть допущенным к серьезной работе над хрусталем. А привлекая творческие кадры извне, марка доверяет лишь самым именитым.
Когда автор термина prêt-à-porter Эльза Скиапарелли создавала один из своих самых известных парфюмерных ароматов, Le Roy Soleil, то пришла в Baccarat за советом: кто бы разработал дизайн флакона, достойного посвящения Королю-Солнце? Ответ был неожиданным, но, поразмыслив, она доверилась мнению профессионалов — и сумасбродный гений Сальвадор Дали создал эскиз одного из красивейших флаконов в высокой парфюмерии: конический хрустальный сосуд с золоченой пробкой в виде солнца, спрятанный в золотую шкатулку-ракушку. В Baccarat мастерски воплотили в жизнь задумку художника.
Позже мануфактура создавала драгоценные флаконы для духов Guerlain, Dior, Lancome, Versace, Rochas… Время от времени Baccarat выпускает коллекционные реплики наиболее значимых своих произведений, созданных по заказу парфюмеров.
Сегодня Baccarat активно сотрудничает с известным дизайнером Филиппом Старком. С его легкой руки мануфактура десять лет назад запустила моду на черный хрусталь. Среди последних коллабораций с мастером — создание коллекции ламп Bon Jour Versailles, «объединяющей в себе аристократизм с демократичностью, науку с искусством». За искусство отвечал Старк, а за науку — инженеры компании Flos, подготовившие для этих моделей светодиоды LED Edge Lighting, дающие особенно мягкий, естественный свет.
Объединять дизайн с наукой у Baccarat великолепно получается и в отношении посуды. Создавая новую коллекцию винных бокалов, компания обратилась к опыту французских энологов и дегустаторов. Результатом стал сет из четырех изящных бокалов: для красного и белого вина, флюте для шампанского, гоблет для коктейлей. Все они максимально раскрывают характер напитков.
Еще одной сферой применения талантов мастеров Baccarat стало производство ювелирных изделий, в которых черный, аквамариновый, пурпурный, янтарный хрусталь сочетается с золотом, серебром, жемчугом. Компания с более чем 250-летней историей не боится экспериментировать, сохраняя традиции. Baccarat создает не просто посуду, аксессуары, предметы интерьера, а произведения искусства, достойные выставляться в музее. И такой музей существует!
Одинадцатый дом по улице Place des Etats-Unis внешне ничем не выделяется среди множества подобных зданий в западной части Парижа. Однако внутри это фантастический хрустальный дворец, созданный Филиппом Старком.
Дизайнеру удалось сделать экспозицию нескучной даже для тех, кто не любит музеи. В интерьерах старинного аристократического особняка Старк «спрятал» множество сюрпризов. Среди них трехметровый хрустальный стул работы самого маэстро в холле и огромная люстра, погруженная в аквариум.
Благородный полумрак залов заставляет шедевры из хрусталя завораживающе мерцать. Такой приглушенный, «музейный» свет раскрывает его магию наилучшим образом и позволяет в полной мере оценить, например, художественный вкус последнего русского царя. Один из самых ярких экспонатов — напольный канделябр, для которого Николай II лично нарисовал эскиз. Всего канделябров было создано тринадцать, но отправить в Россию до революции успели только часть из них. На долгие годы имя Baccarat перестало звучать там, где французский хрусталь ценили, пожалуй, больше, чем где бы то ни было. Только в наши дни легендарная марка триумфально вернулась в страны, некогда входившие в состав Российской империи, и сегодня творения ее мастеров радуют глаз не только в музеях, но и на столах нынешней элиты.

Долгие десятилетия прошли после заката ювелирной империи Фаберже, символом успеха которой стали яйца из золота и горного хрусталя, украшенные драгоценными камнями и самоцветами. И вот это имя возвращается в мир haute joaillerie. Будет ли возвращение триумфальным, рассуждает Юрий Законников.


В конце XIX века обычай обмениваться на Пасху расписными яйцами превращается в среде петербургской аристократии в традицию дарить, как в сказке, «яйцо не простое, а золотое».
Зачинателем традиции стал император Александр III, заказавший у Карла Фаберже драгоценное пасхальное яйцо для императрицы Марии Федоровны, большой любительницы и покровительницы искусств.
Первое изделие, принесшее Фаберже мировую славу, было достаточно простым. Внутри золотого яйца, покрытого скромной «скорлупой» из белой эмали, таился сюрприз — золотая курочка в рубиновой короне. С каждым годом ювелир создавал все более изысканные и сложные подарки для царской семьи и придворных, украшая уникальные экземпляры драгоценными камнями, филигранной росписью, цветной эмалью. Внутри скрывались маленькие модели дворцов, короны, фигурки зверей из слоновой кости и миниатюрные картины, например портреты членов венценосной семьи.
Мария Федоровна любила своего сына, последнего российского императора Николая II, нежнейшей любовью, и его крошечные изображения присутствуют на большинстве поздних творений ювелира, получившего к тому времени статус официального поставщика Его Императорского Величества. Каждое из яиц создавалось в мастерских Фаберже практически на протяжении года, от Пасхи до Пасхи. Из семидесяти с небольшим экземпляров за эти годы львиная доля отправилась в коллекцию Романовых. И только два десятка достались заказчикам рангом пониже.
Последней законченной работой Карла Фаберже для российских самодержцев стало подчеркнуто аскетичное яйцо, вырезанное из карельской березы, с сюрпризом в виде механического слоника. Бушевала Первая мировая война, над Россией уже сгущались революционные тучи. Смута в государстве уничтожила и империю Фаберже. До 1918 года он еще время от времени берется за новые коллекции — уже для себя, петербургской знати было уже не до причудливых подарков. Но ни одна из тех работ так и не была закончена. А уже готовые, в первую очередь составившие уникальное собрание Романовых, были либо национализированы, либо просто разворованы. Часть коллекции была утрачена в вихре революции и вспыхнувшей вслед за ней гражданской войны, часть — продана большевиками за границу. Мария Федоровна, бежавшая из охваченной пламенем страны, смогла в память о семье взять с собой только одно яйцо с портретами любимого сына. За пару лет до революции Карл лично преподнес ей эту вещицу. Тогда ювелир еще не знал, что его ждет полная потеря мастерских и магазинов, обвинение в шпионаже и бегство по чужим документам за пределы родины.
Потеряв вместе с венценосными заказчиками смысл своей жизни, Фаберже эмигрировал в Швейцарию. Возможно, со временем к нему вернулось бы вдохновение — ведь работы под маркой Фаберже высоко ценились и за рубежом. Но потрясение было настолько велико, что два года спустя сердце мастера не выдержало.
История самого знаменитого русского ювелирного бренда, казалось, прервалась навсегда. Права на использование марки сыновья Карла продали производителю духов. В девяностых потомки Faberge позволили мастерам немецкой марки Victor Mayer выпускать реплики яиц и даже ставить на них имя знаменитого предка. Но коллекционеры эту инициативу восприняли холодно, и производство яиц «под Фаберже» благополучно закончилось спустя десять лет.
И вот в 2007 году из уст правнучки великого мастера Татьяны прозвучала невероятная новость: Faberge — снова часть ювелирного мира.
Для создания новых коллекций был приглашен французский ювелир Фредерик Заави. Перед ним поставили сложную задачу: не просто представить произведения, которые не запятнали бы громкое имя Фаберже, но сплавить историю с современностью.
Более года напряженной работы команды Заави — и на суд публики были представлены сто украшений с гордым клеймом Faberge. По оценкам руководства компании, «у Фредерика великолепно получилось сочетать французскую чувственность с русской душевностью».
Во время подготовки коллекции Les Fleurs, Фредерик Заави тщательно изучил сохранившиеся наброски цветов и орнаментов, которые во время работы делал сам Карл Фаберже. И на основе этих эскизов создал броши, серьги и кольца в стиле арнуво.
С русскими сказками знакомит яркая коллекция Les Fables, включающая броши в форме жар-птицы, морского конька и Морского царя из «Садко». Для их создания мастера возрожденного бренда использовали более сотни сапфиров, белых и фантазийных бриллиантов, рубинов, опалов. Творчески переработав наследие великого мастера, ювелиры добились сложной текстуры, имитирующей птичье оперение или чешую обитателей водных глубин.
Искусство Серебряного века легло и в основу концепции украшений Les Fauves, вдохновленной работами русских художников и мастеров с родины Заави. Так, одним из самых интересных экземпляров в линейке стал браслет, на котором цветные бриллианты складываются в палитру «Водяных лилий» Клода Моне.
К сожалению многих коллекционеров и просто ценителей высокого ювелирного искусства, в первом каталоге Faberge не оказалось легендарных пасхальных яиц. Известно, что Фредерик Заави задумывал и такую коллекцию, но в 2011 году его жизнь оборвалась.
Однако у бренда Faberge сложилась интересная традиция — приглашать в качестве главных творцов талантливых, но малоизвестных ювелиров. Креативный директор ювелирного дома Катарина Флор тонко чувствует их потенциал, и под крылом Faberge он раскрывается в полной мере.
Таким талантом, открытым Катариной, был Заави (звонок из компании, можно сказать, возрождаемой из пепла, он поначалу воспринял как розыгрыш). Такова и нынешний главный ювелир марки Наталья Шугаева, уроженка российского Тольятти. Креативный директор Faberge приметила ее среди выпускников отделения ювелирного дизайна лондонского колледжа Central Saint Martins, одной из главных кузниц кадров для мира большой моды. Наталью сначала приглашали в качестве ассистента для Фредерика Заави, но тогда она только-только согласилась поработать на ювелира Соланж Азагури-Партридж. Катарина Флор оказалась настойчивой — и спустя несколько лет все же переманила талантливую россиянку в Faberge.
С ее приходом появилась и новая, созданная почти через столетие после Карла Фаберже, коллекция драгоценных яиц. Правда, речь идет всего лишь о подвесках для ожерелий и браслетов. Некоторые из миниатюрных версий знаменитых творений Фаберже, как и их легендарные предшественники, скрывают внутри себя милые сюрпризы.
Два года осталось до очередного юбилея — 135-летия с момента создания Карлом Фаберже первого драгоценного яйца, подаренного императором супруге. Можно предположить, что именно этой даты ждут в ювелирном доме, чтобы возродить коллекцию.

Его клиентками были Одри Хепберн, Элизабет Тейлор, Жаклин Кеннеди, Марлен Дитрих, Грета Гарбо и принцесса Монако Грейс. Такие женщины не стремятся привлечь к себе внимание, но лишь взглянув на них, понимаешь: их наряд — воплощение изысканности и безупречного вкуса. Утонченная женственность, простота, четкость силуэта, тщательная отделка и продуманные аксессуары — то, чему Юбер де Живанши хранил верность в своем ремесле. В мир великого романтика и новатора моды отправилась Елена Максимова.

Призвание — создавать красивые вещи

Для Юбера все сложилось именно так, как он мечтал с детства. Несмотря на то, что сыну северофранцузских аристократов из города Бовэ прочили карьеру юриста, мальчик уже с десяти лет точно знал: его призвание — создавать красивые вещи. Возможно, из Юбера Живанши и мог бы получиться успешный юрист, но все перевернула Всемирная выставка в Париже, на которой он побывал вместе с матерью в конце 30-х годов. В павильоне Элегантности были выставлены 30 моделей прославленных французских домов мод. Юного Юбера до глубины души поразили наряды, созданные Эльзой Скиапарелли и Коко Шанель, и он твердо решил связать свою жизнь с миром моды — и ни с чем другим.
Мальчик рос без отца — тот умер, когда Юберу было всего два года. А матери не оставалось ничего, кроме как смириться и поддержать сына. К слову, семья всегда была опорой молодого кутюрье на пути к мечте. Тягу к прекрасному мальчик, вероятнее всего, унаследовал от деда по материнской линии — живописца Пьера-Адольфа Бадена, владевшего производством гобеленов. Между прочим, на работы прославленного дедушки внуку позволялось смотреть только в том случае, если тот отличится в школе.

Рывок

В семнадцать лет Юбер де Живанши решительно врывается в модную жизнь Парижа. Он поступает в престижную Высшую школу изящных исскуств и начинает стажироваться у Жака Фата, Люсьена Лелонга и Роберта Пиге, знакомится с Кристианом Диором и другими влиятельными кутюрье того времени. Свои первые работы он сделал для Жака Фата в 1945 году.
В 1947-м Юбер поступает на работу ассистентом в бутик Эльзы Скиапарелли, а позже становится и его директором. После закрытия салона Скиапарелли многие ее клиенты, включая герцогиню Виндзорскую и Марлен Дитрих, перешли именно к Живанши.
Необходимые профессиональные связи, опыт работы у лучших мастеров, настойчивость и целеустремленность сделали свое дело: в 25 лет Юбер Живанши на родительские средства открывает первое собственное ателье.
В крохотном La Maison Givenchy на улице Альфреда де Виньи платья и блузки приходилось гладить в ванной, что, однако, не помешало самому молодому дизайнеру того времени обрести всемирное признание.

Первый успех

Начало 50-х было трудным временем для европейских модельеров. Доступность и практичность одежды из-за океана заставляла многие старые модные дома закрываться. Чтобы составить достойную конкуренцию американцам, Живанши решает делать свою одежду не только элегантной, но и удобной.
В дебютной коллекции в 1953 года Юбер Живанши представил публике новаторское решение — комплекты, части которых можно было покупать и носить по отдельности. Каждая вещь была заменяемой и легко сочеталась с предметами из других комплектов. Например, к блузам и кардиганам подходили несколько БРЕНД юбок различной длины с разным принтом. Сейчас это кажется абсолютно привычным, но до Живанши костюмы не принято было «разбивать». Идея молодого кутюрье оказалась не только свежей, но и коммерчески выгодной.
Гвоздем дебютной коллекции стала блуза «Беттина», которую из-за нехватки денег Живанши сшил из недорогого белого хлопка. Несмотря на то, что на первом показе было всего 15 человек, новость о ней стремительно разлетелась по миру моды. «Беттина» покорила француженок объемными черно-белыми воланами на рукавах и стала хитом продаж. Лицензию на нее тут же выкупил Нью-Йоркский магазин «Рассекс». Своим названием легендарная блузка обязана знаменитой манекенщице Беттине Грациани, ставшей лицом того показа. Она, к слову, была не просто моделью, а правой рукой Живанши и несколько лет отвечала в его модном доме за связи с прессой.

Кумир и лучший друг

С детства у Юбера была мечта (еще одна!) — познакомиться с легендарным испанским модельером Кристобалем Баленсиагой. Отличительными признаками его стиля были четкость силуэта, чувственность, тщательный крой и продуманные аксессуары. Баленсиага исповедовал те же принципы, что и сам Живанши. Их судьбоносная встреча произошла в НьюЙорке в 1953 году. Баленсиага сразу же поверил в талант молодого кутюрье и решил принять самое активное участие в его профессиональном становлении. Благодаря его влиянию Живанши смог переехать из своего скромного ателье в просторный дом мод на улице Георга V, где флагманский бутик Givenchy находится по сей день.
Их дружба была настолько крепкой, что Живанши стал единственным человеком, которому Баленсиага показывал свои коллекции на стадии разработки, а после закрытия своего дома моды даже передал лучших клиентов. Тут есть за что быть благодарным! Не зря Юбер говорил: «Я верующий, и у меня два кумира — Баленсиага и Бог».

Стиль Givenchy

Юбер де Живанши в своих нарядах смог объединить довоенную и послевоенную традиции, его интересовала не только эстетика, но и удобство. «Если женщина свободно движется, ее жесты будут естественными, и она будет счастлива»,— говорил он. А счастливые женщины, как правило, не могут не притягивать взгляды. До сих пор бытует убеждение, что шансы встретить свою любовь резко увеличиваются, когда вы в простом и элегантном платье Givenchy.
Унаследовав от своего верного друга и учителя любовь к округлым силуэтам и четко выверенному крою, Живанши не боялся экспериментов и умело сочетал классицизм с неожиданными материалами, такими как люрекс и орлон. Специально для него была придумана новая ткань — каскады воланов на прочной основе. Они часто украшали рукава — особый предмет интереса кутюрье. Кстати, его любимая длина рукава — 3/4, по мнению модельера она уравновешивает пропорции платья.
Особой популярностью пользовались шляпки-таблетки Givenchy, плотно прилегающие к голове и полностью открывающие лицо. Британский Vogue писал, что они заставили женщин еще тщательнее следить за собой и прятать волосы так, чтобы ни одна прядь не выбивалась.
Одной из самых удачных находок Живанши считаются «двойки», которые состоят из короткого жакета и узких брюк или юбки. Еще одной любовью француженок стало платье-кокон, или мешок. Его округлый контур стал знаковым для конца 50-х — начала 60-х годов с их стремлением к свободе и раскованности. Лаконичный овальный силуэт появился под влиянием, конечно же, Баленсиаги.

Друг навсегда

Однажды бутик начинающего модельера на улице Альфреда де Виньи посетила нежданная гостья. Хрупкая девушка была одета в простую белую майку, заправленную в прямые брюки. Она слышала о таланте молодого французского кутюрье, видела его женственные модели и надеялась найти среди них что-то для себя.
Этой гостьей была Одри Хепберн. Сложно сказать, какими были бы коллекции Живанши, если бы она не заглянула в его крохотное ателье, чтобы подобрать платье для съемок в фильме «Сабрина». В тот день, как нарочно, Юбер ожидал на примерку другую посетительницу — знаменитую однофамилицу Одри, Кэтрин Хепберн. Модельер расстроился было, но слово за слово — и незнакомка быстро покорила его! После знакомства они решили вместе поужинать, и еще до того, как подали десерт, Живанши понял, что сделает для этой девушки все, что угодно.
Их дружба стала искренней и крепкой — и продлилась 40 лет. Одри была музой, вдохновлявшей мастера, вплоть до самой ее смерти в 1993 году. Живанши создал наряды практически для всех героинь Хепберн. В платья от Givenchy были одеты и вдумчивая Джо Стоктон из «Забавной мордашки», и легкомысленная Холли Голайтли из «Завтрака у Тиффани». Исключениями стали разве что «Война и мир», где требовались исторические костюмы, и «Двое на дороге», где Одри играла ироничную эмансипированную женщину — с этим образом женственные наряды Юбера не очень гармонировали.

Многогранный талант

Любимой музе Живанши посвящал не только свои лучшие платья, но и ароматы. В 1957 году при содействии родного брата он основал косметическое подразделение Givenchy Parfums и через год представил свой первый цветочно-альдегидный парфюм L'Ïnterdit («Запрет»). Это был подарок, которым он хотел утешить свою дорогую Одри, страдавшую от депрессии из-за перенесенного выкидыша. Три года «Запрет» не поступал в широкую продажу, а когда это все-таки случилось, его лицом, конечно же, стала сама Одри. И даже тут у кутюрье получилось стать новатором: L'Ïnterdit стал первым ароматом, который рекламировала знаменитость (спустя 30 лет Живанши и сам попробовал себя в качестве модели, снявшись в рекламной кампании аромата Ysatis Givenchy).
Художественный талант и трудолюбие Юбера проявились и в других областях. Он оформил пять этажей брюссельского отеля «Хилтон» в 1977 году, занимался выпуском мебельных тканей и обоев и даже участвовал в разработке версий автомобилей Lincoln Continental Mark V и Nissan. Целых 43 года Живанши возглавлял свой модный дом, продав его концерну LVMH лишь в конце 80-х. На последнем показе он сказал, что создал максимально элегантную коллекцию, чтобы его клиентам еще долгое время было что носить.
Юбер Джеймс Марсель Таффен де Живанши полностью отошел от дел в 1995 году, однако его творческая карьера не закончилось, а обрела новое измерение: два последних десятилетия своей жизни Юбер де Живанши писал картины, занимался разработкой костюмов для театральных постановок, организовывал модные выставки. Он продолжал удивлять: участвовал в финансировании работ по восстановлению садов Версаля, а в 2007 году разработал для французской почты дизайн почтовых марок ко дню святого Валентина.
Успех Юбера Живанши не смог повторить ни один из его последователей на посту креативного директора Givenchy — ни Джон Гальяно, ни Александр Маккуин, ни Джулиан Макдональд. Даже Риккардо Тиши, попытавшемуся вернуть коллекциям утраченное обаяние, это не удалось.
При этом многие открытия Юбера Живанши мир моды эксплуатирует и спустя много лет. Так, силуэт-кокон до сих пор используют дизайнеры самых разных марок — от Prada до Jacquemus. Пожалуй, все заметные модельеры XXI века в той или иной степени вдохновляются идеями великого кутюрье.
Сам Живанши однажды высказал парадоксальную мысль: «Мода — это одежда, в которой вы сможете пройти по улице незамеченной». Те, кто пытается привлечь к себе внимание нарядом, вряд ли оценит глубину этого афоризма. Но если вы — вторая Одри Хепберн…

В этом году итальянскому ювелирному дому Buccellati исполнится ровно 100 лет. Его украшения — творения на грани волшебства, произведения ювелиров-алхимиков. Стиль бренда безошибочно узнаваем, и при этом каждое изделие отличает неповторимая красота, буквально выпестованная любовью и мастерством создателей. Сверкающими диадемами, ажурными серьгами и колье любовалась Ольга Уласевич.

Сначала был… Милан

Основатель марки, которая уже на протяжении века прочно входит в десяку лучших ювелирных брендов мира, Марио Буччеллати с детства привык к чарующему блеску бриллиантов и сапфиров — он помогал отцу огранять драгоценные камни. Свое первое предприятие в Милане Марио открыл в 1919 году. «Сверкающий» бизнес оказался успешным — вскоре появились магазины в Милане, Риме, Флоренции, а потом имя Буччеллати прославилось и за границами Европы. В 1954 году распахнул двери ювелирный бутик в Нью-Йорке, в 1958-м — в курортном городке Палм-Бич в штате Флорида.
Изящество огранки, неповторимый стиль ювелирных изделий сразу были отмечены на самом высоком уровне. В 1951 году британский король Георг VI совершил визит в Ватикан. Это был первый приезд британского монарха к папскому престолу за сто лет, и глава католической церкви заготовил множество подарков, чтобы отметить исключительное событие. Одним из таких даров стала изготовленная в мастерской Буччеллати драгоценная икона, которая предназначалась младшей дочери короля — принцессе Маргарет, сестре нынешней королевы Елизаветы II. Сегодня восхитительную икону от Buccellati можно увидеть в Тосканском музее искусств Кьянчано-Терме.
Вести дела Марио помогали пятеро его сыновей. В 1965 году, когда мастер ушел из жизни, они продолжили семейный бизнес. Из великолепной пятерки особенно выделялся Жанмария. В нем удивительно гармонично сочетались талант истинного художника и способности блестящего предпринимателя. Именно стараниями Жанмарии бренд засверкал новыми, восхитительно яркими гранями.
Деятельному и амбициозному мастеру было тесно в рамках фамильного предприятия. В 1971 году он решил отделиться от семейного бизнеса и создал собственную марку Gianmaria Buccellati. Вскоре он значительно расширил географию своего бренда, открыв фирменные бутики в Париже на Вандомской площади, в Лондоне и на Капри, а также в Токио, Москве, Сиднее... В 1978 году к бизнесу Жанмарии присоединился его сын Андреа, унаследовавший предпринимательскую жилку отца и его любовь к ювелирному ремеслу. В 2001 году ассортимент бренда пополнился часовой линейкой.
В новом тысячелетии талантливые братья нашли возможность вновь объединить свои усилия. В 2011 году Жанмария вернулся под крыло семейного бренда Buccellati, а все его бутики пополнили ювелирную империю марки.
На протяжении своей почти вековой истории компания с истинно итальянским трепетом чтит традиции, заложенные ее основателем, и при этом открыта всему новому, тщательно следит за технологическим прогрессом. Благодаря такому подходу в 2014 году состоялось удачное сотрудничество марки с безусловным лидером на рынке гаджетов — корпорацией Apple. Buccellati выпустила самые дорогие в мире чехлы для iPhone 5S и iPad mini стоимостью $ 206 000 и $ 481 000 соответственно. Цена обусловлена материалами: драгоценные «обложки» изготовлены из желтого золота и украшены чистейшими бриллиантами. Дизайн эксклюзивных кейсов разработала представительница четвертого поколения Буччеллати — Лукреция. По словам очаровательной внучки Жанмарии, на создание ювелирных аксессуаров ее вдохновил гений Леонардо да Винчи. Небесные светила с его полотен «перекочевали» на золотую поверхность iPhone в виде маленьких бриллиантовых звездочек.
Жанмария Буччеллати умер в марте 2015 года. Ювелирный дом официально возглавил внук основателя марки — Андреа, а пост креативного директора заняла его дочь Лукреция.

Отец и дочь
Андреа Буччеллати уверен: это очень правильно, когда семейным бизнесом занимаются представители двух разных поколений. Один передает другому накопленные знания и опыт, и вместе они генерируют новые идеи и решения. Именно так всем секретам ювелирного дела Андреа учился у своего отца, а сейчас его путь повторяет Лукреция. Она сама подобна открытому алмазному прииску — обогащает ювелирный дом своим истинно женским изяществом и видением прекрасного.
Фирменный стиль Buccellati узнается сразу, даже без сигнатуры (к слову, название бренда мастера гравируют вручную, а не просто ставят на изделиях клеймо). Итальянская марка выделяется на фоне других европейских брендов самим подходом к делу: она не готовит специальные сезонные коллекции для показов, не участвует в зимней и летней «гонке» драгоценностей. Здесь занимаются творчеством вне времени, не подчиняются fashion-тенденциям, а сами их создают. Безусловно, для изготовления изделий используются материалы высочайшей пробы: платина, серебро, розовое, желтое, белое и даже черное золото. Ледяными огнями горят алмазы от лучших огранщиков из Италии, США, Израиля, Австралии. При этом мастера Buccellati не обходят своим вниманием такие камни, как аметист, рубеллит, александрит, турмалин. Как отмечает глава ювелирного дома, клиенты чувствуют и понимают глубину турмалина, который иногда бывает дороже алмазов. А александрит пользуется невероятной популярностью в странах Азии, особенно в Японии, что Буччеллати учитывают в своей работе на этих рынках.

Ригато, телато, орнато, моделлато…

Восхищаясь красотой редких камней, отдавая дань уважения каратности, бренд все же делает ставку на рукотворный процесс — искусство гравировки, приближенное к волшебству. Месяцами кропотливого труда достигается неповторимая ажурность, легкость, которой изделия Buccellati отличаются от своих ювелирных собратьев.
Вдохновляясь эпохой Ренессанса, уникальным венецианским кружевом, ювелиры Buccellati плетут серебряные, платиновые, золотые кружева. Впрочем, только этим дело не ограничивается, мастера виртуозно владеют техническим приемом тромплей (от французского «обман зрения»), создающим иллюзию трехмерного пространства. Из драгоценных металлов итальянские «левши» ткут плотный старинный шелк, вьют атласные шнуры…
Эксклюзивный почерк бренда — текстурные способы гравировки, которые впервые начал применять создатель ювелирного дома Марио Буччеллати. В золотой коллекции марки — пять основных техник. Сегринато — иллюзия превращения белого и розового золота в шелк за счет штрихов, нанесенных в различных направлениях. Орнато — многократное нанесение какого-либо орнаментального мотива (бабочка, цветок, листок). Ригато — гравировка в виде параллельных линий, которые усиливают сияние изделий; падающий свет при этом, отражаясь, подсвечивает драгоценные камни, делая их удивительно красивыми. Телато — имитация структуры льняного волокна благодаря особым насечкам. Самая сложная и трудоемкая техника — моделлато — представляет собой создание объемного рисунка, который вырезается в трех измерениях на миниатюрной шкале.
Тяготея к сложнейшим техникам, дизайнеры Buccellati часто вдохновляются природой, создающей образцы совершенных фактур и пропорций. Дубовый листок, бабочка, пчела, подсолнухи, гроздья винограда — эти неустаревающие мотивы воплощаются в прекрасных брошах, браслетах, кольцах, серьгах.
Принцип преемственности поддерживают не только владельцы, но и работники предприятия: в компании трудятся 250 ремесленников, и многие из них — внуки, правнуки ювелиров, работавших еще с Марио Буччеллати! Процесс превращения из подмастерья в мастера длится от 5 до 10 лет. Золото в руки новичков попадает не сразу, прежде они отрабатывают навыки на латунной пластинке. Любой огрех, микроскопическая ошибка в гравировке — и приходится начинать все заново. Но, невзирая на все сложности филигранной работы, драгоценных дел мастера по-настоящему в нее влюблены! Потому целыми днями в мастерских поют крошечные сверла, заливистыми трелями звенят ювелирные лобзики…

Драгоценная симфония

«Все они прекрасны — без исключения!» — строка из популярной песни замечательно характеризует изделия коллекций Buccellati. Среди комплектов, впрочем, есть своя иерархия — некоторые из них предназначены исключительно для созерцания. Например, Фонд Gianmaria Buccellati, собранный Жанмарией в честь Марио. Эта редчайшая коллекция насчитывает около 400 изделий, созданных отцом и сыном. Элементы коллекции блистают ныне в лучших музеях мира. Полюбоваться раритетными украшениями можно в Галерее Уффици во Флоренции и дворце Венария в Пьемонте, в Московском Кремле и Смитсоновском институте в Вашингтоне.
Андреа Буччеллати продолжает традицию — он собирает и пополняет семейную коллекцию драгоценностей. При этом глава ювелирного дома признается, что некоторые ансамбли считает особенными. Среди них, например, коллекция свадебных колец Romanza — первое собрание, разработанное совместно с Лукрецией.
Особую партию исполняет коллекция Opera: она отличается демократичностью цены, рассчитана на молодое поколение. Для ее названия Андреа выбрал слово, которое идеально отражает дух Италии и мелодично звучит на всех языках. А еще он хотел сделать своеобразное посвящение отцу, страстному любителю классической музыки. В дизайне многих украшений Opera угадывается стиль Древнего Египта: массивные браслеты без застежки, инкрустированные рубинами, носили жены и наложницы фараонов.
Коллекция Olympia — сама легкость. Белое золото, нежные цветы из драгоценных камней, невесомые проволочные конструкции — все это дарит ощущение молодости и свежести.
Очень необычно выглядят украшения-трансформеры, например шикарное колье со звездой из австралийского опала и сапфиров. Звезда, горящая королевскими камнями, снимается и c помощью отдельного замочка может крепиться как брошь. На колье же остается элегантный треугольник из бриллиантов и сапфиров, который вполне самодостаточен и без «упавшей» на жакет звезды.
Название коллекции Сlassica говорит само за себя — это идеальный выбор для прекрасной дамы, облаченной в вечернее платье. А калейдоскоп самоцветов Signature порадует и дам, и кавалеров — в коллекции представлены мужская и женская линии.
Коллекция Animalier — настоящий подарок любителям фауны. Каждая из 28 брошей выполнена в виде фигурки животного, а камнем-основой зачастую служит жемчуг.
Macri — это комплекты украшений для роковых красавиц, привыкших блистать и быть в центре внимания на всех светских раутах. Ошеломляющий эффект создает триада красивейших камней: алые рубины, таинственные темносиние сапфиры и, конечно, ослепительные бриллианты.
Почти на все драгоценности бренд дает пожизненную гарантию: мастера бережно почистят ваше украшение, восстановят гравировку. Элитные ювелирные изделия — это еще и замечательное финансовое вложение: как показывают результаты аукционов, стоимость штучного товара растет из года в год. Об этом, видимо, отлично знал герой Ричарда Гира, успешный делец из фильма «Красотка»: перед походом в оперу он подарил героине Джулии Робертс не что иное, как колье от Buccellati. Впрочем, эксклюзивным изделиям итальянских ювелиров голливудские дивы отдают предпочтение не только на съемочной площадке, но и в повседневной жизни.

Мюзикл «Mamma Mia!» запомнился зрителю не только немеркнущими хитами группы «ABBA», но и яркими нарядами героев картины. Атмосферу праздника в кадре создавал лондонский кутюрье Тимоти Эверест. Именно его работу художника по костюмам в этом фильме гильдия портных отметила главной наградой года. Впрочем, это лишь одна из вершин, которые покорил Эверест. Всю свою жизнь он свободно творит, разрушая каноны шитья на заказ, совершая производственные революции и внедряя новые решения в консервативном мире моды. Его узнаваемый стиль, в свою очередь, покорил многих знаменитостей. Одежду от Эвереста примерил Александр Эпштейн.

Первые шаги к признанию

Известный британский модельер Тимоти Чарльз Пето Эверест родом из Уэльса. Он появился на свет в Саутгемптоне в марте 1961 года в семье реставраторов, вырос и воспитывался в Хаверфордвесте. В детстве Тимоти мечтал стать автогонщиком, но его мечте — к удовольствию модников всего мира — не суждено было сбыться. Сразу после школы он устроился помощником по продажам в ателье к своему дяде. Именно там будущий кутюрье постиг азы швейного мастерства.
Вскоре Тимоти заинтересовался клубной сценой и стал часто бывать в Лондоне. Здесь он познакомился с эпатажными знаменитостями ранних 80-х, такими как Бой Джордж и другие «новые романтики». Все они хотели выделяться из толпы — и начинающий модельер, не стесненный условностями, пришелся ко двору. Эверест решил применить в деле накопленные на предыдущей работе знания. В 1982 году ему попалось на глаза объявление о поиске помощника, размещенное в лондонском Evening Standard Томми Наттером. Юный Эверест неделями не давал тому покоя, забрасывая письмами до тех пор, пока не получил вожделенное место. Еще бы! Наттер был известным лондонским портным, возмутителем спокойствия консервативного Savile Row еще в 1960-х. Его клиентская база включала рок-звезд, политиков и бизнесменов. Достаточно сказать, что в его ателье на примерках сменяли друг друга составы «Битлз» и «Роллинг Стоунз». Но идеи этого новатора не были по достоинству оценены лондонским истеблишментом и полностью так и не реализовались.
В ателье у Наттера Эверест сталкивался со многими будущими иконами мира моды. Например, ему довелось кроить за одним столом с Джоном Гальяно, который в то время учился в Центральном колледже искусств и дизайна СентМартинс. Разумеется, такое творческое сотрудничество (и, само собой, соперничество) пошло на пользу им обоим — почти ровесникам. Тогда же Эверест познакомился со своей будущей женой Кэтрин, которая строила карьеру актрисы и кинопродюсера — и тоже подрабатывала у Наттера.
В 1986 году, после пяти лет ученичества, Эверест переходит к Малькольму Левену. Тимоти был уверен, что его бывший шеф напрасно свернул знамя революционера и пошел на компромиссы с хранителями устоев Сэвил-Роу. Поэтому, работая с Левеном — небольшим ритейлером мужской одежды на Чилтернстрит, Тимоти творчески развивал бунтарские идеи своего бывшего наставника в собственных проектах. Его эксперименты с цветом и принтами были по достоинству оценены публикой: буквально за первый год работы Эвереста в качестве дизайнера оборот Левена удвоился! Для чопорного Лондона, где места в иерархии моды завоевываются десятилетиями, это был невероятный прорыв. Но Тимоти все время чувствовал, что его идеям не хватает простора.

Стремительный взлет

В конце 1980-х Эверест оставил Левена, избрав стезю внештатного стилиста. Он начал работать для рекламы, музыкального ТВ и кино. В то время на поп-небосклоне всходила звезда Джорджа Майкла. Именно Тимоти создавал ему сценические костюмы. Первым из лондонских дизайнеров Эверест сумел увидеть сдвиг в восприятии мужской индустрии моды: мужчины стали более смелыми носителями новых веяний. Ведущие модельные дома, те же Hugo Boss и Armani, подхватили эту тенденцию, пожалуй, именно после интервью Эвереста ведущим мужским журналам Arena и The Face. А сам Тимоти глядел дальше: «Я стараюсь демистифицировать феномен костюма, сшитого по индивидуальному заказу, то есть сделать этот костюм более доступным».
Решив создать собственный бренд в качестве альтернативы «дизайнерской» одежде, Эверест искал подходящее место для своей мастерской. Он сознательно избегал улицы Сэвил-Роу, рассчитывая обосноваться вдали от «духоты и вековых канонов» британской мужской моды. И Эверест нашел такое место: в 1989 году он открыл свое первое ателье на Бойстрит в Ист-Энде. Позже Тимоти вспоминал: «Мы начали в одной из комнат дома. У нас был один рельс с четырьмя плечиками и телефон. Ни стульев, ни другой мебели». Но уже через три года, в 1993-м, состоялся переезд в трехэтажный особняк на соседней Элдер-стрит, к северу от рынка Old Spitalfields. Здесь, в бывшем доме знаменитого художника Марка Гертлера, Эверест освоился за считанные недели, а главное — сюда проторили дорожку звезды Голливуда первой величины. Именно Эверест сшил все костюмы Тома Круза для фильма «Миссия невыполнима». Круз настолько с ними сжился, что после съемок оставил весь киношный гардероб себе, более того — заказал Эвересту еще несколько костюмов. После этого заказчики слетались к Тимоти уже с обоих берегов Атлантики. Он работал в таких фильмах, как «С широко закрытыми глазами», «Аппалуза», «Искупление», «Случайный муж». Список его звездных клиентов впечатляет: Пирс Броснан, Джереми Айронс, Джеймс Макэвой, Мэттью Бродерик, Мик Джаггер и Джарвис Кокер.
Эверест стал одним главных деятелей поколения «крутой Британии» — модного стиля середины 1990-х годов, названного так влиятельным критиком и знатоком Лондона Джеймсом Шервудом. Уйдя от традиционного стиля Сэвил-Роу, модельер тонко чувствовал смену культурных эпох, изменения в отношении потребителей и задался целью: возродить bespoke-костюм, но уже в новом видении. Со сверстниками Освальдом Боатенгом и Ричардом Джеймсом он запустил новые индивидуальные линии, а в 1999 году наконец представил первую готовую коллекцию своего бренда.
В том же году он снова одел Тома Круза — для роли в фильме «Миссия невыполнима — 2». Разумеется, на церемонию вручения «Оскара» Круз явился в костюме от Эвереста, ради чего летал на примерку в Лондон. Вскоре заказчиками британца стали Робин Уильямс, трижды оскароносный Берт Бакарак и другие звезды Голливуда.
К 2000 году в ателье Тимоти Эвереста хранились мерки уже более трех с половиной тысяч избранных клиентов. В основном это были состоятельные люди с именем, которые образовали вокруг Эвереста нечто вроде элитарного клуба. Здесь все делается строго под заказ, кроится идеально по фигуре клиента. Вся работа занимает около двух месяцев, включая три примерки. При этом Эверест всегда придерживался гибкой ценовой политики: костюм у него можно было пошить по цене от тысячи семисот фунтов.
Ведь Эверест не был бы Эверестом, если бы работал только для толстосумов. Либерал мира высокой моды, он не зря сбежал с напыщенной Сэвил-Роу. В поисках решения «для всех» он создал собственную систему пошива костюмов «made-to-measure» (МТМ). Суть этого решения — в его демократичности: клиент подбирает подходящий ему по размеру почти готовый костюм, а затем портные подгоняют эту заготовку по фигуре. Для экономии Эверест шил свои «полуфабрикаты» в Италии, а не в дорогущем Лондоне, поэтому выходило почти в два с половиной раза дешевле, чем шить на заказ в Британии. Да и подгонка готового костюма занимает меньше времени, чем пошив с нуля. Это была настоящая революция в мире высокой мужской моды!
Внедряя систему «made-tomeasure» Эверест, безусловно, рисковал потерять состоятельных клиентов. Ни одна мастерская на Сэвил-Роу на такую форму работы не перешла бы из-за угрозы подорвать вековую репутацию. Но авантюрный склад характера Эвереста позволял ему не обращать внимания на подобные условности и риски. Он решился на крайний шаг — поставку готовой одежды в известные лондонские универмаги. Осенью 2007 года коллекция одежды «Timothy Everest ready-to-wear» была впервые представлена в мультибрендовых магазинах, включая Flannels, Liberty и John Lewis. В ассортименте, разумеется, были костюмы, рубашки и брюки. Только представьте себе: костюмы от Эвереста запросто продаются в Хэрродс — и при этом он умудряется сохранить репутацию модельера, шьющего на заказ!
С ходу внедряя революционные формы маркетинга, Тимоти Эверест с той же легкостью создает узнаваемые черты своей марки. Его стиль — это коктейль из элегантности и легкой экстравагантности. Кутюрье легко оперирует материалами в крупную клетку или широкую полоску, свободно экспериментирует с рубашками и оживляет строгие костюмы подкладками из пестрых тканей.

Кэжуал… на заказ!

В начале 2000 года Эверест присоединился к Даксу Симпсону в качестве консультанта по дизайну в Daks — одной из старейших британских компаний, а вскоре был назначен ее креативным директором. Одной из линий, которые он разработал для Daks, был доступный ассортимент костюмов для подростков, запущенный в августе 2001 года под лейблом Daks E1 (от названия почтового округа, к которому относилось ателье Эвереста).
Тимоти Эверест основал направление «кэжуал на заказ», предполагающее индивидуальный пошив повседневной одежды, включая рубашки, смарт-куртки, футболки и джинсы — в том числе и для именитой клиентуры. В сотрудничестве с Levi's в 2004 году он разработал джинсовую одежду, которую подгоняют по фигуре в магазинах японской розничной сети Oki-Ni. Именно Эверест одевал в джинсы и куртки таких звезд, как Дэвид Бэкхем, Кевин Бейкон и Рики Уилсон из Kaiser Chiefs. В сезон 2004/2005 он разработал коллекцию костюмов в сотрудничестве с Rocawear — компанией модной одежды, основанной американскими хип-хоп-артистами Дэймоном Дэшем и Джей-Зи. Рекламную кампанию возглавили друзья Дэша — Кевин Бейкон и Наоми Кэмпбелл.
Тогда же Эверест открыл магазины своей одежды в Вест-Энде: на Брутон-стрит в Мэйфере и на Бондстрит — менее чем в пяти минутах ходьбы от Сэвил-Роу. Также он был назначен портным-советником мужского журнала The Rake.
Новации Эвереста в области спортивной одежды, его мастерство в создании коллекций прет-а-порте были оценены по достоинству: в 2007 году он получил статус официального портного футбольной сборной Англии и разработал официальные костюмы команды для чемпионата мира. В 2009 году модельер заключил контракт с брендом велосипедной одежды Rapha для разработки индивидуального костюма для езды на велосипеде и использования в повседневной жизни — то, что он назвал «bespoke active wear». Костюм-тройка был изготовлен из смесовой шерсти с применением нанотехнологий для создания водоотталкивающего эффекта. Эверест впервые объединил функциональность велосипедной одежды с элегантностью индивидуального пошива. Модель его куртки с множеством продуманных деталей была включена в готовую коллекцию Rapha в 2010 году.
В числе успехов Эвереста сотрудничество с британским ритейлером универмага Debenhams, входящего в сеть «Маркс & Спенсер». Надеясь вернуть часть потерянной доли рынка, магазины M&S попросили Эвереста пересмотреть ассортимент мужской одежды марки. В качестве креативного консультанта он разработал линию костюмов для мужской коллекции, используя различные ткани и цвета с целью добиться более «британского» вида кроя и силуэта. Благодаря участию Эвереста M&S сумели привлечь к рекламной кампании новой коллекции многих знаменитостей. Автограф-сессии на показах устраивали Дэвид Бэкхем, Брайан Ферри, Джимми Карр, Мартин Фримен и Боб Мортимер.

Мировое признание

По несколько расплывчатой, но безусловно интригующей оценке журнала Vogue, Тимоти Эверест «одел некоторых из наиболее известных людей в мире». Невзирая на широкий круг клиентуры в Лондоне, кутюрье лично летает для снятия мерок в Нью-Йорк, Лос-Анджелес и Токио. А в британской столице его возвращения терпеливо дожидаются политики, включая двух бывших премьерминистров — Гордона Брауна и Дэвида Кэмерона, звезды эстрады и спорта — и даже те чопорные представители лондонского истеблишмента, которые раньше не представляли себе, что одеваться можно где-то за пределами Сэвил-Роу. Вероятно, на их выбор повлияла сама королева Британии, которая за выдающиеся заслуги посвятила Тимоти Эвереста в рыцари ордена Британской империи.
Впрочем, даже получив сей высокий статус, сэр Тимоти Чарльз Пето Эверест остается все тем же поборником демократии в мире высокой мужской моды. Он рвет каноны, стряхивает пыль с классики и перекраивает привычные образы на радость новым поколениям модников.

Широкая подошва, смелая патина кожи, характерный, слегка квадратный носок с изящными закруглениями — это отличительные черты обуви марки Paolo Scafora. Если вы хотите выглядеть как настоящий властелин итальянского стиля, у вас на ногах просто не может быть другой обуви! Паоло Скафора — наследник трех поколений итальянских обувщиков. Олег Кравец отправился на его мануфактуру, чтобы изучить секреты и традиции ручного производства туфель


В эпоху тотальной глобализации, кажется, уже не осталось в мире места для небольших производителей. Все поставлено на поток. Но как раз именно во времена всемирной интеграции переживают новый расцвет марки, мимо которых, кажется прошли все экономические потрясения Нового времени. Когда попадаешь в такие мастерские, как у Паоло Скафора, кажется, что в мире нет не только интернета, но даже паровая машина Уатта еще не изобретена. Потому что здесь все до сих пор делают вручную.
Это действительно самая настоящая мануфактура, на которой ручным трудом заняты около сорока человек. В начале прошлого столетия это была обыкновенная обувная мастерская, открытая Паоло Скафора — дедом нынешнего владельца и его полным тезкой.
«Дед мой был обувщиком, что называется, от Бога. Сто лет назад он сам разрабатывал новые модные модели обуви и технологию их производства, — рассказывает внук. — Наша семья очень гордится его наследием и тщательно хранит многие секреты вековой давности».
Сейчас на фабрике трудится уже третье поколение семейства Скафора. Паоло-младший сам впервые переступил порог мануфактуры в пятнадцать лет и считает этот возраст оптимальным для начала обучения обувному делу. Прежде чем стать настоящим мастером, Паоло около пяти лет ходил в подмастерьях, осваивая все этапы обувного производства, начиная с эскизов и раскроя кожи до патинирования готовой обуви.
Паоло предпочитает не называть способ изготовления обуви на своей мануфактуре ручной работой: «Это работа мастеров!» — с гордостью говорит он.
Например, технология сборки туфель: на фабрике фиксация ранта осуществляется при помощи заранее проделанных на машинке отверстий. Мастер работает дедовским способом — при помощи шила. Он же ручными стежками крепит подошву и верх. Эти стежки могут быть настолько затейливыми, что кажутся чисто декоративными. Но на самом деле они абсолютно функциональны: каждая петля, каждый миллиметр нити имеют значение для удобства носки, водонепроницаемости, гибкости подошвы. Например, здесь применяется так называемое норвежское крепление подошвы (хотя появилось оно в Австро-Венгрии). Притачивать рант таким способом у обувщиков считается высшим пилотажем. Процесс очень трудоемок и требует настоящего мастерства, но зато этот шов способен создавать очень прочное и абсолютно водонепроницаемое соединение.
Скафора выпускает туфли и с очень мягким болонским креплением. Подошва туфель, сшитых таким образом, может сгибаться под углом 90 градусов. Это обеспечивает просто сказочный комфорт их обладателю. В туфлях на болонской подошве от Paolo Scafora вы забудете, что у вас на ногах вообще есть обувь, настолько мягко и естественно они облегают стопу.
Делают на мануфактуре и модели по популярной британской технологии Goodyear Welt, но непременно «улучшая» изделия тщательной ручной прострочкой. Нижняя часть туфель, казалось бы, не имеет ничего примечательного. Всего три слоя: внутренняя стелька, пробковый наполнитель и кожаная подошва. Но мало кто знает о секрете туфель Paolo Scafora: они по-настоящему раскрывают свой характер не в момент покупки, а после носки в течение нескольких месяцев. За это время кожа с пробкой постепенно наберут достаточное количество влаги, и безупречно сформированные туфли идеально усядутся по ноге. Каждая станет точной копией вашей стопы, со всеми ее индивидуальными особенностями.
Паоло Скафора производит самые разнообразные модели туфель, в том числе — на разных подошвах, обычно закрытого типа. В них применяется дополнительный слой кожи, способный скрывать полосу стачивания верхней и нижней части обуви. На всех подошвах имеется фирменная надпись, но чаще — массивный логотип производителя. Благодаря этому впечатляющему знаку качества обладатель туфель от Paolo Scafora каждым шагом буквально расписывается на земле в своем особом статусе.
Пожалуй, больше всего фирменных секретов хранит покрасочный цех — если, конечно, цехом можно назвать небольшое помещение, в котором работают всего четыре человека.
В основном обувь на мануфактуре производят из отбеленной кожи. Окончательный цвет туфли приобретают, когда краску наносят вручную уже на готовую пару, при этом каждая единица обуви проходит около десяти стадий окрашивания. После нанесения очередного слоя краски делается небольшой перерыв для ее впитывания. Лишь через три дня после начала процесса туфли отправляют на полировку до зеркального блеска. Поскольку величина пор и структура у кожи разная, каждая пара в результате приобретает свой неповторимый индивидуальный оттенок. Любопытно отметить, что абсолютно такой же процесс окраски здесь проходят и туфли обыкновенного черного цвета: все те же десять слоев краски, трое суток на весь процесс плюс ручная полировка. Такого глубокого и впечатляющего черного цвета мне до сих пор видеть не доводилось!
На полке, где сохнут туфли, Паоло примечает пару туфель необычного оливкового цвета и с улыбкой спрашивает: «Помнишь, как выглядит листва оливкового дерева в жаркий полдень?» Действительно, мне на секунду показалось, что я держу в руках материал растительного происхождения. Пришлось даже встряхнуть головой, чтобы избавиться от наваждения. «Но как?!» — спрашиваю я. Паоло лишь улыбается: «Ответ хотели бы знать многие из тех, кто не сумеет правильно распорядиться секретом. Идем дальше!»
Мне все-таки удалось обнаружить на фабрике одну механическую операцию. Непосредственное притачивание подошвы здесь производит машина. «Но и это мы зачастую делаем вручную, — поясняет директор. — Если наш клиент соглашается приехать на производство, то мастер снимет с него мерку и притачает подошву вручную идеально по контуру стопы».
Впрочем, многие клиенты марки Paolo Scafora не ограничиваются лишь подгонкой почти готовой пары туфель — они имеют на мануфактуре собственные именные колодки.
Для того чтобы снять мерку, сюда приезжают поклонники бренда со всего света. Для изготовления первой bespokeколодки требуется две-три примерки — благодаря этому обувщики получают формы, идеально соответствующие ступням клиента.
«После этого мы можем изготовить любую модель туфель Paolo Scafora по индивидуальному размеру. Клиенту остается лишь выбрать конструкцию подошвы, материал изготовления и цвет», — рассказывает Паоло, прикрывая передо мной дверь склада с именными колодками. Хранитель обувных традиций с улыбкой извиняется: «Это очень приватное помещение, здесь хранится персональная информация со всего мира в ее первозданном, нецифровом виде».
Готовые туфли Paolo Scafora можно приобрести по цене от 8 до 11 тысяч евро. А каждая пара туфель, изготовленная по индивидуальному размеру, стоит от 25 000 евро. Эта разница в цене вполне оправданна. В первом случае вы приобретаете пару туфель, точной копии которых нет больше ни у кого. А во втором вы будете носить туфли, которые есть только у вас.
Чувствуете разницу?

Каждый из нас хранит в душе собственное представление о Карибах. Кто-то еще в детстве начитался рассказов о приключениях пиратов, кому-то снятся белоснежные пляжи здешних островов. Но те счастливчики, кому довелось побывать в отеле Sandy Lane на острове Барбадос, знают: вся роскошь Карибских островов, все очарование местных традиций собраны воедино именно здесь, в оправе традиционного британского аристократизма. Незабываемые каникулы на Карибах провела Ольга Уласевич.

Вечное лето

В прекрасную карибскую сказку окунаешься сразу по прилете: в аэропорту встречает автомобиль представительского класса — роскошный лимузин, BMW или даже Rolls-Royce… Курорт находится всего в 40 километрах от столичного аэропорта. Но даже за время столь короткого пути успеваешь вдохнуть и оценить пряный аромат Барбадоса.
Местный островной климат — один из самых здоровых в Вест-Индии. Тропическая жара, сочетаясь с освежающими атлантическими бризами, совершенно не изнуряет. Здесь круглый год царит лето: температура воздуха и воды никогда не опускается ниже 25–28 градусов.

И звезды сошлись

Безусловно, именно в таком райском уголке должен находиться рукотворный Эдем. Отель, открытый еще в 1961 году, сразу стал излюбленным местом отдыха кинозвезд, артистов, финансовых магнатов. Сюда, как в оазис вдохновения, приезжал поэт Томас Элиот. Величайшая оперная певица XX века Мария Каллас в Sandy Lane восстанавливала свои душевные и физические силы. Впрочем, и ее любовник Аристотель Онассис с удовольствием проводил дни в «Песчаном переулке» — со своей супругой Жаклин Кеннеди. Даже арабские шейхи и монаршие особы Европы временами покидали свои резиденции, чтобы насладиться отдыхом в не менее роскошных апартаментах Sandy Lane.
В 1998 отель закрыли на реновацию — на нее потратили три года и почти полмиллиарда долларов. В 2004 году свадьбу на обновленном курорте устроил Тайгер Вудс — спортсмен-гольфист, первая клюшка планеты на протяжении рекордных 623 недель. Так Вудс «наградил» отдельной звездой и сам отель, и его знаменитые поля для гольфа, где на одной из площадок проводили чемпионат мира по этому виду спорта.
Артистам и кинодивам нашего времени барбадосский курорт также пришелся по вкусу: luxury-отдых на родине предпочитает Рианна, на частном самолете прилетает сюда и обворожительная «карибская пиратка» Пенелопа Крус.
В 2009 году отель включили в ассоциацию The Leading Hotels of the World («Лучшие отели мира»). Кроме того, международное жюри World Travel Awards ежегодно признает Sandy Lane курортом-лидером Кариб.

Дельфины, орхидеи и фасоль по-кубински

Sandy Lane можно смело назвать небольшим городком. Гости не только найдут здесь отдых на любой вкус, но и смогут насладиться шопингом — приобрести одежду, аксессуары, ювелирные изделия из коллекций именитых дизайнеров. Но, разумеется, все это — приятные бонусы, главная гордость отеля — он сам.
Белоснежное здание буквально утопает в тропических садах с водопадами и фонтанами. Внутреннее убранство впечатляет не меньше: мебель из красного дерева, витые лестницы, люстры, сияющие драгоценными кристаллами, — все это заставляет ощутить себя во дворце восточного правителя и английской королевы одновременно. Из элегантной, продуманной до мелочей эклектики соткано особое настроение: дух античности и все оттенки колониального стиля удивительно гармонично сочетаются с достижениями новейшего времени. Все в номерах — от температуры воздуха до занавесей на окнах — регулируется одним касанием кнопки. Выбор условий пребывания огромен: 113 комфортабельных сьютов, пентхаусы, шикарная двухэтажная вилла… Даже самые искушенные гости смогут выбрать вариант по душе. Чего стоят одни только названия крыльев отеля, в которых размещены сьюты: «Орхидеи», «Дельфин», «Морской конек». Вид со всех террас открывается потрясающий: в «Орхидеях» номера выходят в тропический сад (к слову, именно в этом «цветочном» крыле жила Пенелопа Крус), «Дельфин» пленяет картиной ярко-бирюзовых волн Карибского моря, призывая поскорее ощутить их нежное касание. Да и сами номера — оазисы неги, изящества и комфорта: зеркала и шелк, огромные мраморные джакузи — в таких «раковинах» чувствуешь себя уникальной жемчужиной, изнеженной принцессой в будуаре. Осознание собственной исключительности подкрепляется отношением персонала: и весь остров, и сам отель чтят свои английские корни — особая аура аристократизма ощущается здесь повсюду.
Несомненно, отдых в Sandy Lane невозможно представить и без спаcалона, который раскинулся на территории в 4500 квадратных метров. Релакс в спа — это, опять-таки, контрастный душ удовольствий: с одной стороны — философия аюрведы, с другой — западные ноу-хау.
Все то же упоительное изобилие гости найдут в семи барах и четырех ресторанах отеля. Monkey Bar уникален своим дизайном: на стенах — изображения зеленых обезьян, повсюду в интерьере — статуэтки этих редких животных. В L’Acajou вам предложат изысканные французские кушанья, блюда средиземноморской кухни. Здесь вы приобщитесь и к традиции английских чаепитий (afternoon tea), которую чтут на острове: напиток подают в изысканной фарфоровой паре в сладком сопровождении маленьких пирожных — «макарунов» и фруктовых тарталеток. Bajan Blue Restaurant, расположенный на пляже, порадует азиатской и европейской кухней, а также такими традиционными карибскими блюдами, как курица в арахисовом соусе, стейк с банановым пюре, фасоль по-кубински, кокосово-лаймовый тарт. Вероятно, вернувшись домой, вы захотите самостоятельно воссоздать вкус Кариб — на собственной кухне. Но это случится позже: в тот момент, когда вы с бокалом шампанского будете любоваться волшебным закатом, желание возникнет только одно — остановить это мгновение.

Гольфа и зрелищ!

Предаваться скуке на территории Sandy Lane в принципе не получится: активных развлечений здесь великое множество, а бесподобные гольф-поля — это визитная карточка отеля. К услугам гостей три поля, одно из которых, Green Monkey Course, построено по проекту известного гольф-архитектора Тома Фазио. Кроме гольфа — волейбол, теннис, прогулки верхом и, конечно, традиционные виды развлечений на море: катание на яхтах и водных лыжах, дайвинг, снорклинг, глубоководная рыбалка, кайт- и виндсерфинг.
Что касается зрелищ, то с ними тоже все в порядке: на острове часто гремят карнавалы, в самом отеле каждый вечер выступают лучшие местные артисты. Быть может, перед вами появится даже Рианна — официальный посол культуры Барбадоса: она иногда изменяет статусу отдыхающей, радуя своими неожиданными выступлениями гостей Sandy Lane.

Трафальгар-сквер… и бутылка рома

И все же, если местных развлечений окажется мало и захочется впитать как можно больше красок Барбадоса — сделать это просто. Буквально в пяти километрах от Sandy Lane находится Дом керамики. Вазы, светильники, посуда действительно впечатляют. На всех изделиях прослеживается дивная сине-зеленая линия — отличительная черта барбадосского стиля... Неподалеку расположена фабрика Мalibu. С 1890 года — с момента изобретения белого рома — там производят этот известный напиток. На фабрике продемонстрируют весь процесс его изготовления — от обработки сахарного тростника до розлива готовой продукции.
Немного дальше, приблизительно в часе езды от Sandy Lane, любителей экзотической фауны ожидает заповедник живой природы. По нему свободно разгуливают редкие животные: знаменитые зеленые обезьянки, красные олени, кайманы, гамадрилы, красноногие черепахи, выдры, еноты, игуаны. Помимо пеликанов и павлинов здесь обитают сотни видов ярких тропических птиц.
Если вдруг кто-то не бывал в Лондоне — знаменитую Трафальгарскую площадь в миниатюре вы можете увидеть на Барбадосе. До 1999 года Площадь национальных героев в Бриджтауне так и называлась — Трафальгарской, будучи копией английского оригинала. Здесь возвышается здание парламента и есть даже уменьшенная версия знаменитого БигБена!
Если же захочется проникнуться духом райских островов в полной мере, стоит отправиться в Галерею искусств. Это уникальный арт-объект, где представлены произведения всех стран Карибского бассейна: Кубы, Колумбии, Гаити, Ямайки, Пуэрто-Рико. Здесь вы сможете купить понравившиеся экспонаты — покарибски сочные картины и причудливые статуэтки, а также лично пообщаться с художниками и скульпторами во время презентаций.

Цивилизация на греческом острове Санторини, омываемом ласковыми водами Эгейского моря, возникла четыре тысячелетия назад. А первому из здешних пятизвездочных отелей – всего 30 лет. Сегодня их множество, но Анастасия Крикунова нашла тот, который выделяется среди всех особой красотой и уровнем сервиса.
Katikies находится на высоте не только иносказательно, но и буквально. Белоснежные террасы приватных вилл отеля словно чудом держатся на краю стометровой отвесной скалы, где ослепительная синева неба и моря сливаются воедино. А на закате Katikies сияет червонным золотом.
Трудно найти место, которое больше заслуживало бы названия рая для влюбленных. Сразу после приветственного шампанского на рецепции вам вручат специальный мобильный телефон, по которому 24 часа в сутки как из отеля, так и из любой точки Санторини вы можете «загадывать желания». Персонал Katikies имеет огромный опыт их исполнения и сделает все, чтобы гости чувствовали себя королями и королевами во время своего медового месяца. В принципе, из номера типа honeymoon suite — отдельной виллы в традиционном эгейском стиле — можно и не выходить. Все, чего вам захочется, будет доставлено по первому звонку.
Завтраки приносят на персональные, разделенные садами террасы. Здесь не только столик на двоих, но и джакузи под открытым небом. Чтобы влюбленным ничто не мешало наслаждаться обществом друг друга, Katikies строго придерживается принципа only adult — детей в отель не заселяют. Персонал старается, и достаточно успешно, работать «в режиме джинна» — исполнять все прихоти гостей, минимально обозначая свое присутствие.
К вечеру в городе Ия становится очень людно: на побережье полюбоваться закатом стекаются все желающие, включая транзитных туристов с курортных лайнеров. Но постояльцы Katikies могут по-прежнему счастливо избегать столпотворения, наблюдая, как вечернее солнце расцвечивает небо багрянцем и золотом, за неторопливой дегустацией удивительных местных вин. Здесь растет особый виноград, который под действием ветров сплетается в живые корзины, прижимаясь к земле. Вулканическая почва острова и его климат дарят ягодам особый вкус, который они передают вину. Винодельческие традиции Санторини на века старше французских.
Из всех отельных ресторанов для дегустации лучше выбрать Pool Restaurant Kirini. Он расположен у одного из трех «бесконечных» бассейнов Katikies, водная гладь которых эффектно продлевается горизонтом. Из ресторана можно любоваться волшебным пейзажем — заполненной морской водой живописной кальдерой, оставшейся от вулкана, который извергался здесь более 3500 лет назад. Впрочем, если хочется большего уединения — с частных террас виды открываются не менее впечатляющие.
Когда вы все же решите на короткое время выпустить друг друга из объятий — к ближайшему пляжу, к самому морю, вас доставит отельный автобус. А арендовав на рецепции автомобиль, можно за двадцать минут добраться до «балкона Санторини» — глубоко выступающей в море скалы, образующей природную террасу. Это излюбленное место отдыхающих на острове пар.
Экскурсию по острову лучше всего совершить в рамках церемонии венчания — одной из самых сказочных услуг, которые Katikies предлагает гостям. Ее изюминка — завершающий прогулку по самым романтичным местам острова круиз на яхте с купанием в той самой кальдере, видом которой вы любовались из отеля. Персонал отеля полностью возьмет на себя подготовку торжества, проведя влюбленных от церемониальной площадки у церкви Святой Ирины, покровительницы любви и семейного благополучия (в ее честь и назван остров Санторини), до романтического ужина в лучах заката на террасе вашего номера, украшенного по случаю этого неповторимого события.

Расположенный в самом сердце Трех Долин, крупнейшего горнолыжного курорта в Европе, с видом на сосны и вершины гор Дент дю Виллар, отель открыл сезон 10 декабря и готов снова приветствовать своих гостей. Частная резиденция предлагает два номера и двадцать три люкса и большое шале Timeless, состоящее из двух роскошных люксов, и два шале с семейной и непринужденной атмосферой, идеально подходящие для того, чтобы приехать с семьей на отдых. Le Strato создано в стиле «Art de Vivre», отделано светлым деревом, снабжено лаузовыми крышами, сочетает в себе современный декор, изящные предметы дизайна с элементами барокко, смесь стилей, разработанных Домом Les Héritiers. Номера, оформленные в мягкой цветовой гамме и обшитые нежными тканями, обеспечивают максимальный комфорт. Кровати кинг сайз, удобные кресла, только плоские телеэкраны над ванной могут отвлечь от этой безмятежной тишины.

Завораживающее СПА отеля Sothys расположилось на 800 м2 с роскошным бассейном, увенчанным эффектной черной люстрой из муранского стекла и террасой с видом на окружающие горы. Джакузи, сауна, хаммам, тренажерный зал, занятия фитнесом или йогой, личный тренер также в вашем распоряжении. Позвольте себе соблазниться лучшими процедурами Sothys для лица и тела: аюрведическими, энергетическими или просто расслабляющими, попробуйте моделяж Strato уникальный в своем роде, идеально подходящий после катания на лыжах и возвращения в идеальную физическую форму.

Лыжная комната отеля, расположенная в самом начале склона Коспийо, который ведет прямо к горнолыжному курорту, предлагает лучшее спортивное снаряжение, в том числе эксклюзивно лыжи Strato на прокат или на продажу. Вдобавок стоит открыть для себя капсульную коллекцию, созданную Ричардом Орлински, а также целый спектр услуг: частный инструктор, обслуживание лыжного снаряжения, обувь с подогревом. А если вы сомневаетесь в выборе лыжной одежды, персональный шоппер может помочь вам выбрать как лыжную экипировку, так и вечернее черное платье, которое украсит ваш вечер.

В звездном мишленовском ресторане отеля Baumanière 1850, бразды правления находятся у Thomas Prod’homme. Этот молодой повар провансальского происхождения, но уже с весьма успешной карьерой, развивает творческую гастрономию с особой утонченностью: здесь гостям будет предложена щепотка средиземноморья, каждый раз с использованием свежих сезонных продуктов. Меню напоминает симфонию из трюфелей, омаров, морских ежей. Оно было полностью пересмотрено, чтобы вас удивить и сделать вечера незабываемыми. Но если вы пожелаете бургер или детское меню, то непременно получите и их.

В Strato все прекрасно, но главное достоинство - доброжелательное гостеприимство, внимательная команда, спортивная и семейная атмосфера, которые непременно породят в вас желание немедленно эффектно спуститься на лыжах по склону, то есть, все, чтобы отдых оказался неповторимым!

instagram.com/hotelstrato

hotelstrato.com

Шумные мегаполисы давят своим темпом, а главный недостаток туристических центров — это сами туристы. Фраза «Я сбежал в Венецию от всех» звучит пошловато. Потому что все уже там! И в Париж уже нельзя сбежать, в Барселоне невозможно уединиться, а в НьюЙорке — сосредоточиться. Оставаясь винтиком в механизме всемирной спешки, мы забываем, что может быть иначе. Ведь есть на свете места, где царят покой и красота, тишина и веками размеренный ритм. The Times Magazine составил собственный рейтинг лучших маленьких городов для посещения. Мы не расставляли их по местам — зачем? Сделайте это сами. Да, там живут люди! Но соотношение местных и приезжих таково, что ни те, ни другие не раздражают друг друга. В некоторые из городков нашего рейтинга ведет сложный, петляющий путь. Добравшись до места, вы, конечно, сразу сделаете фото для своего инстаграма. Но скорее всего ваш палец дрогнет над кнопкой «Опубликовать». Этой красотой можно поделиться, но ее жаль с кемто делить. Потому что именно здесь вы — возможно, впервые в жизни — ощутите радость недолгого одиночества на великолепном, созданном лишь для вас фоне. 10 мест для бегства от глобализации отыскала Анна Рыжковская.

РИОМАДЖОРЕ. Италия

Разноцветные домики карабкаются по крутым скалам, на холмистых склонах раскинулись виноградники и оливковые рощи, внизу плещется изумрудное море. Здесь нет автомобилей, мало людей, множество лодок и зелени. Это все про Риомаджоре — один из пяти живописных городков, входящих в итальянский национальный парк Чинкве-Терре в Лигурии.
Риомаджоре основан в начале XIII века. Город развивался по вертикали: маленькие ступеньки постепенно превратились в большие лестницы, раскрашенные в типичные лигурийские цвета и соединяющие разноуровневые улицы и дома.
Заехать сюда стоит, чтобы посмотреть на зеленые террасы, побродить по узким средневековым улочкам. Разноцветные домики, налепленные друг на друга, расписаны просто и без затей: рыбацкими лодками, птицами и лимонами. Тут много ярких цветов: желтый, оранжевый, розовый и красный, небесно-голубой, бирюзовый, зеленый. А под главной улицей течет источник, давший название всему городку.
Приморские тропинки поражают красотой видов. Наиболее известный путь — это горная тропа Via dell’Amore (Дорога любви), которая соединяет Риомаджоре с Манаролой. Следуя по обрывистой тропе, невозможно оторвать глаз от зелени холмов и морской глади, а там — уже и следующий пункт вашего романтического путешествия.

МАНАРОЛА. Италия

Прогулка среди агав, пальм, мастиковых деревьев и сосен под ярким лазурным небом приведет вас по Дороге любви в Манаролу. Город был основан в XII веке, а его название происходит то ли от имени языческого божества, то ли от мельничного колеса. Манарола защищена обрывистым мысом из темного камня и прячет свой небольшой порт среди двух скалистых волнорезов. Здесь сохранились средневековые укрепления, защищавшие местных жителей от пиратов. И как жило тут 400 человек в средние века, так и по сей день — больше не стало. Столетиями крошечная Манарола находилась под властью двух морских республик — то Генуи, то Пизы. И сильным мира сего было за что сражаться.
Дома Манаролы расположились на отвесном берегу, тесно прижавшись друг к другу, будто разноцветный улей. Узкие улочки с налетом морской соли ведут к небольшой площади, откуда открывается едва ли не лучший морской пейзаж земли. Здесь же собраны в едином архитектурном ансамбле главные городские здания — церковь, часовня и колокольня. Если бы люди могли выбирать место для своего рождения, боюсь, Манарола не вместила бы всех желающих. Едем дальше?

БЛЕД. Словения

Тихий уютный Блед расположен в северо-западной части Словении, в 60 километрах от Любляны. Здесь есть и поля для гольфа, и термальные источники. Но главное богатство Бледа — это его живописные ландшафты, напоминающие кадры из сказочного фильма. Посреди Бледского озера возвышается миниатюрный остров, увенчанный церковью Успения Девы Марии. Тут можно часами сидеть на скамейке у берега, наслаждаясь волшебным пейзажем и умиротворяющими звуками колоколов, доносящимися с острова. Идиллию не нарушит шум двигателей — моторные лодки и катера запрещены, благодаря чему удается сохранить не только покой этого места, но и безупречную чистоту бирюзовой воды.
Бледский замок, расположенный на вершине 130-метрового утеса над озером, — еще одно яркое украшение городка. Он недавно отпраздновал свой 1000-летний юбилей и является одним из древнейших в Словении. С утеса можно полюбоваться прекрасным видом на окрестности, а потом стоит зайти в средневековую винодельню, аптеку и печатную мастерскую. Время будто замерло в Бледе лет пятьсот назад.
Отведайте пирожное со смешным названием «кремна резина». Оно представляет собой два листа слоеного теста с начинкой из тающего во рту суфле и заварного крема. Пирожное вы сможете заказать в любой местной кондитерской, но, как говорят местные жители, самое вкусное подают в кафе отеля Park.

БАМБЕРГ. Германия

Бамбергу повезло во время бомбардировок: война уничтожила менее пяти процентов его зданий, а исторический центр сохранился наилучшим образом. Черты разных эпох — от готики до барокко — собрала в себе старая ратуша, построенная на искусственном острове. Это не случайность: земли по одну сторону реки принадлежали епископату, по другую — горожанам. Чтобы избежать споров, на чьем берегу возводить ратушу, ее поставили прямо посреди реки.
На эпоху барокко пришелся пик расцвета Бамберга. Богатые горожане строили роскошные здания, чтобы продемонстрировать свой статус в обществе. Так вырос и городской дворец «Дом Беттингера» (Böttingerhaus), считающийся самым красивым бюргерским домом во всей Германии. Он был построен по образцу итальянских палаццо для тайного советника Иоганна Игнаца Тобиаса Беттингера в начале XVIII века.
Старинные улочки, великолепные дома как на картинке, богатые розовые сады создают великолепие Бамберга. Подготовьтесь к неспешным прогулкам по семи холмам «немецкого Рима». А присядете отдохнуть — вам предложат копченое пиво, бамбергский «специалитет». Это хмельной напиток вишневого цвета с легким ароматом дыма от можжевеловых веточек и вкусом поджаренного солода. Его аромат будет напоминать вам о красотах Бамберга.

РЕЙНЕ. Норвегия

За полярным кругом, в свинцовых водах Норвежского моря, лежит архипелаг Лофотенских островов. Это край дикой природы, величественных гор, глубоких фьордов, шумных птичьих колоний, чистейшей воды и бесконечных песчаных пляжей. Тут жили суровые викинги, характер которых закалил неласковый местный климат.
Ярким пятном среди неброской северной красоты выделяется норвежская деревушка Рейне, словно сошедшая с открытки. Свою историю это поселение ведет с 1743 года, и с тех пор оно так и не выросла в размерах. Сейчас в рыбацкой деревушке живет около 350 человек, а их маленькие домики на сваях — «рюрбю» — смотрятся великолепно как летом, на фоне зеленых лугов, так и зимой, среди заснеженных утесов. Пожалуй, только древний бог туманов ревнует Рейне к приезжим и по осени периодически укрывает ее от чужих глаз. Впрочем, фотографы согласны ждать здесь рассвет неделями, ведь Рейне — это идеальная обложка для изданий о путешествиях. Сорок лет назад она была признана самой красивой деревней Норвегии. Но, на мой взгляд, с этим званием норвежцы явно поскромничали.

КАКОРТОК. Гренландия

На юго-западе Гренландии вдоль побережья растянулся миниатюрный городок Какорток. Красочные домики на фоне заснеженных холмов выглядят как рассыпанные на белоснежной скатерти разноцветные бусы. Но особенно хорош этот городок летом, когда окрестности буквально взрывает красочное буйство полевых цветов.
Хотя город является центром южного района страны, тут совсем малолюдно — всего 3,5 тысячи жителей. Сердцем Какортока, конечно же, является Рыночная площадь, украшенная квадратным фонтаном. Его основание покрыто медными табличками с именами городских бюргеров. Точнее — было покрыто: большинство табличек растащили охотники за сувенирами. Но, несмотря на это, фонтан остался гордостью города, как и несколько старинных домов, построенных более 200 лет назад. Сейчас в них размещаются музеи и сувенирные магазинчики.
В Какорток можно ехать не только за прекрасными видами, но и за историей, ведь самые первые поселения появились здесь более 4000 лет назад. Подтверждение тому можно найти в Инуитском музее — одном из лучших в Гренландии. Если даже трехтысячный поселок на забытом Богом острове кажется вам многолюдным, можете пожить отшельником на одном из овечьих ранчо, затерянных посреди плоских гренландских гор. К слову, возвратившись из своей экспедиции в порт, не забудьте купить на память что-нибудь производства местной — самой северной на земле — кожевенной фабрики. Здешние овцы выносят испытания самым суровым климатом на земле, так что шкуры крепче нигде не найдешь.

ДАМЮЛЬС. Австрия

Горнолыжная деревушка Дамюльс с первого взгляда влюбляет в свои сказочные просторы, свежий зимний воздух и мягкий, как пуховое одеяло, снег. Недаром Дамюльс удостоен титула самого снежного в мире города! Расположившись на высоте 1430–2100 метров, он гарантирует наличие снега на протяжении всего лыжного сезона вплоть до середины апреля.
Это место привлекает особым шармом круглый год, а зимой представляет собой прекрасный пейзаж с заснеженными хребтами, сверкающими на солнце пиками и зеркальной ледяной гладью озер.
Дамюльс уникален не только своими видами, но и месторасположением в сердце самой маленькой австрийской федеральной земли Форарльберг. После завтрака в Дамюльсе вы можете пообедать в Германии, а поужинать на обратном пути в Лихтенштейне или Швейцарии! И все это — за один день самого роскошного путешествия вашей жизни.

КОЛЬМАР. Франция

Кольмар справедливо называют самым красивым городом французской провинции Эльзас. Он известен своей нетипичной для Франции архитектурой, в которой заметно влияние соседней Германии с ее аккуратными фахверковыми домиками. Тут представлены все архитектурные стили — от поздней готики до модернизма и постмодернизма, и это делает Кольмар настоящим музеем под открытым небом. Жемчужина города — квартал «Маленькая Венеция» с небольшими каналами и мостиками, утопающими в цветах.
Именно в Кольмаре начинается знаменитая Винная дорога Эльзаса — маршрут, который знакомит со всеми особенностями местного виноделия. По количеству виноделен Grand Cru область Кольмара сравнима с Бордо. Кольмар также слывет столицей эльзасской кухни. На местном рынке всегда можно купить самые свежие продукты, а за ароматной выпечкой лучше отправиться на улицу Пекарей.
Атмосфера в городке очень спокойная, умиротворенная, но веселиться местные жители тоже умеют. Например, в августе они широко отмечают праздник эльзасских вин, в сентябре тут собираются любители джаза, а в октябре проходит Кольмарский кинофестиваль. Так что, если вы ищете покоя и уединения, избегайте всех этих встреч виноделов с джазменами и киноманами.

КОХЕМ. Германия

Замок Райхсбург в окрестностях Кохема, кажется, хранит дух средневековья. Первые упоминания об этом сооружении, возвышающемся над городом и окрестными виноградниками, датируются 1051 годом. Несколько веков оборонительная крепость и сам город играли роль важного экономического и административного центра. За многолетнюю историю Райхсбург не раз подвергался нападениям, а в 1689 году замок таки взорвали французы. Почти двести лет он пролежал в руинах, пока его камень за камнем не воссоздали в соответствии с оригинальным планом. На протяжении веков Райхсбургом владели разные правящие династии, но вот уже сорок лет он официально принадлежит городу.
В самом Кохеме хорошо сохранился исторический центр с аккуратными фахверковыми домиками, ратушей, остатками крепостной стены и костелом святого Мартина. Через городок протекает река Мозель, само название которой буквально струится в бокалы. Местные виноделы регулярно проводят в Кохеме ярмарки, где можно отведать редчайшие сорта местных вин и купить их из первых рук. Не увлекайтесь!

ГАЛЬШТАТ. Австрия

Гальштат — город крохотный, едва ли наберет тысячу жителей. Он зажат на узком участке между скалами и одноименным озером. А добраться до Гальштата можно только на лодке или пароме, и в этом заключается притягательность уединенного городка. Еще с парома вы оцените сказочную красоту этого места. Домики ярусами опоясали горное ущелье: крыша каждого нижнего дома становится основанием для следующего уровня. Поэтому чтобы зайти на чай к соседям, живущим ярусом выше, не нужно выходить на улицу: ваш второй этаж — это, считай, их первый.
Знаменит Гальштат и самыми древними в Европе соляными залежами: соль здесь добывают более 3000 лет. Именно соль стала основой богатства и процветания местных жителей. Собственно, названия региона Зальцкаммергут и соседнего города Зальцбург происходят от немецкого слова salz — «соль». Находятся шахты непосредственно над поселком, до них можно добраться на фуникулере или пешком по одной из тропинок.
увезете ощущение сказочного уюта, воспоминания о восхитительных прогулках по чудному средневековому городку. И уплывая отсюда на пароме, обязательно займете последнюю скамейку на корме, чтобы видеть, как сказка растворяется в озерном тумане…

Сказочный отель La Мamounia словно сошел со страниц «Тысячи и одной ночи» — впечатляющий фасад здания и его прекрасные сады навевают мысли о дворцах султанов. «Это самое прекрасное место на земле!» — писал о нем Франклину Рузвельту Уинстон Черчилль. Здесь британский премьер останавливался надолго — отходил от политических баталий и с упоением рисовал марокканские закаты. Любимым местом отдыха Ива Сен-Лорана и целого созвездия голливудских звезд заинтересовалась Анастасия Крикунова.

Королевское прошлое

Свое название это место обрело еще в XVIII веке благодаря принцу аль-Мамуну. По марокканским обычаям владыка государства должен вырастить сына, подарить ему дворец и сад. Султан Сиди Мохаммед бен Абдалла так и сделал — и каждый из четырех его сыновей смог назвать роскошный сад своим именем. Подарки пережили своих хозяев на столетия — сады принцев Абдессалама, Мусы и Хасана цветут и плодоносят по сей день. Но лишь один сад — принца аль-Мамуна — стал известен во всем мире благодаря выстроенному в нем отелю. В своем цветочно-фруктовом оазисе принц часто устраивал знатные приемы, его дворец приближенные называли по-французски Palais de la Mamounia.
К сожалению, здание было полностью разрушено в 1922 году. Но уже через год французские архитекторы Анри Прост и Антуан Марчизио спроектировали отель-сказку. Из-за высоких требований к уровню размещения в новом отеле было всего 50 номеров, притом что желающих отдохнуть в нем — гораздо больше. Поток клиентов был настолько велик, что в 1946 году отель подвергли реконструкции, главной целью которой было увеличить число сьютов до ста. Но и этого оказалось мало: с 1950 по 1986 год «марокканскую жемчужину» неоднократно перестраивали, а в конце 80-х в La Mamounia появилось казино, выросли четвертый этаж и дополнительное крыло. Разумеется, в результате многочисленных переделок дворец утратил часть своего шарма, поэтому в 2006 году его закрыли на капитальную реконструкцию. Реновацией здания руководил легендарный французский декоратор Жак Гарсия, перед которым была поставлена задача вернуть отелю первозданную атмосферу восточной неги и роскоши. Гарсия кропотливо, по крупинкам, складывал пазл в испано-мавританском стиле: ажурная резьба, разноцветная мозаика, инкрустация… Цель была достигнута: отель засиял с новой силой во всем своем королевском блеске. Долгожданное открытие La Mamounia состоялось в 2009 году — на реконструкцию ушло 3 года и 120 миллионов евро.

Эдем по-мароккански

Особое очарование отеля, подобно волшебному ковру, соткано из множества нитей. Очень удачно само расположение Марракеша. Имперский город — одна из четырех исторических столиц королевства — находится у самого подножия Атласских гор, поэтому из всех 209 сьютов отеля открываются завораживающие виды на величественные вершины, дивные сады и кварталы древнего города. Внутреннее убранство, декор номеров и лобби впечатляют даже самых искушенных эстетов — недаром в октябре 2018 года отель был признан лучшим в мире по версии американской «библии для путешественников» — журнала Condé Nast Traveler.
Национальные марокканские акценты расставлены здесь очень элегантно, с большим вкусом. Все в номерах — от потолка до пола — создано из натуральных, благородных материалов. Красочная плитка, мрамор, серебро, палисандр… Стены из ценных пород дерева источают удивительный аромат, благотворно действующий на нервную систему, холлы украшены прекрасными картинами. И разумеется, все сьюты гармонично сочетают в себе колорит Востока с самым современным уровнем комфорта.
В отеле есть три виллы-риады: в них можно уединиться, скрыться от всего мира и в полной мере прочувствовать аутентичность марокканского стиля. Риад — традиционный дом с внутренними двориками и частными бассейнами. Ради особого удобства гостей к ним проложены подземные тоннели для персонала, так что ваш отдых никем и ничем не будет потревожен.
На территории отеля есть и несколько общих бассейнов, насыщенных озоном. Он очищает воду, придает ей чудесный лазурный оттенок и обладает лечебным эффектом — активизирует антиоксидантные процессы в организме.
Но безусловно, настоящий храм красоты и здоровья — это огромный спацентр отеля, который считается лучшим в Северной Африке. Фитнес-зал, маникюрный салон, парикмахерский салон французского стилиста Жана-Мишеля Фаретра и, конечно, водная «нирвана» — три великолепных хаммама, джакузи, бассейн с подогреваемой водой. К услугам гостей шесть массажных павильонов и девять процедурных кабинетов (два из них предназначены для пар). Вся косметика — только от лучших мировых брендов, таких как Jean Michel Faretra, Shiseido, marocMaroc. Кроме того, можно последовательно пройти процедуры с пятью уникальными натуральными средствами: специальной глиной Ghassoul, черным мылом, аргановым маслом, розовой водой и водой, настоянной на цветах апельсинового дерева. Марокканские красавицы столетиями используют глину Ghassoul для придания особого блеска волосам и свежести коже. В ее составе настоящий минеральный коктейль: кремний, железо, магний, калий, натрий, литий и другие полезные элементы. Черное или марокканское мыло изготавливают из косточек черных оливок. Оно очень нежное, содержит большое количество витамина E. Это идеальное средство для обновления кожи, выведения из нее токсинов.
Бьюти-мекка отеля действительно хороша, но не спа единым дворец привлекает своих постояльцев! La Mamounia — это еще и гастрономический рай. Итальянская, французская, марокканская, европейская кухня — среди такого разнообразия гурманы непременно найдут заведения и меню по вкусу.
обладателя двух звезд Мишлен, шеф-повара Дона Альфонсо. Это заведение словно создано для романтических ужинов. Итальянская чувственность — в каждой детали интерьера: шелк и бархат всех оттенков марсалы, уютные столики на двоих, скрытые от посторонних глаз. Для приготовления отменных итальянских блюд повара используют свежайшие ингредиенты буквально только с грядки: на территории отеля выращивают около 30 видов овощей и зелени, одних томатов — более 15 сортов!
Le Pavillon de la Piscine расположен у бассейна со сверкающим дном из муранского стекла. Ресторан искрится средиземноморской жизнерадостностью, с южным радушием принимает ценителей вкусной и здоровой пищи.
Французский шарм витает в воздухе ресторана Le Franсais. Здесь можно насладиться блюдами высокой кухни от другого обладателя двух мишленовских звезд, шеф-повара Жан-Пьера Вигато. Особое удовольствие — устроить дегустацию на большой террасе, увитой цветами и зеленью.
Шикарный трехэтажный ресторан Le Marocain расположен в самом центре легендарных садов La Mamounia. Именно здесь подают блюда национальной кухни, которая вобрала в себя лучшие традиции Средиземноморья и арабских стран, приправила их толикой французской утонченности, но при этом сохранила самобытность. Отличительная особенность марокканских блюд — гармоничное соединение соленых и сладких вкусов. Непременно стоит попробовать пастилу — здесь это не привычный нам десерт, а слоеный пирог с миндалем и мясом молодых голубей. Аромат супа харира не даст вам пройти мимо: его готовят из баранины и нута, подают с инжиром, финиками и ломтиком лимона. А еще Марокко — это невероятное изобилие сладостей и всевозможных десертов. Уже сами названия звучат вкусно: ажурные блинчики бегрир с медом и топленым маслом, шеббакиа — пирожки с медом и орехами, печеные трубочки с финиками. По вечерам в ресторане играют лютня и скрипка — их нежные звуки делают трапезу особенно приятной. Для истинного марокканца важен в ней и последний, завершающий аккорд — традиционный мятный чай. Местные жители пьют его очень много и в шутку называют берберским виски. Чай обычно подают в серебряных чайниках. Вкус его настолько хорош, что даже самые заядлые кофеманы рискуют стать поклонниками чайной церемонии.
Среди баров Марракеша особое место занимает Le Churchill, названный в честь своего знаменитого гостя. Особенно по душе это место будет джентльменам: они попадут в джазовую атмосферу 30-х годов, мир крепких напитков и строго «мужского» интерьера.
Стоимость пребывания в сьютах в сутки составляет от 500 до 1500 евро, в номере Уинстона Черчилля — 2300 евро, в риаде — около 6300 евро.

От океана до пустыни

Заскучать в Марракеше просто невозможно. Чего стоят одни лишь сады La Mamounia, которые раскинулись почти на семи гектарах! После жаркого марокканского солнца особенно приятно отдохнуть в прохладной тени вековых олив, надышаться сладким ароматом роз, побродить по апельсиновым аллеям, зарослям жакаранды — фиалкового дерева, которое, как говорят, исполняет желания. Конечно, покинуть La Mamounia даже ненадолго не так просто, но сделать это нужно непременно, чтобы увидеть старый город — медину — во всей красе. Из-за цвета старинных построек Марракеш называют красным или розовым городом, в лучах заката он превращается в поистине фантасмагорическую картину.
Стоит обязательно заглянуть на самую большую площадь — Джамаа-эльФна, полюбоваться мечетью Кутубия с 69-метровым минаретом, а еще проникнуться цветом — иссиня-синим! Именно так выглядит вилла в саду Мажорель. Этот сад и дом некогда принадлежали художнику Жаку Мажорелю. Из своих путешествий он привозил экзотические растения: ему нравилось, как ярко-синий цвет виллы контрастирует с зеленью, кактусами самых причудливых форм. После смерти художника сад был заброшен, дому грозил снос. К счастью, участок выкупил Ив Сен-Лоран и восстановил его былую красоту. Сейчас вилла-студия стала музеем — здесь можно увидеть акварели Мажореля и, разумеется, уникальные коллекции высокой моды, собранные Ивом Анри Дона Матье Сен-Лораном.
Марракеш уникален и своей близостью к стихиям: всего два-три часа — и можно очутиться на побережье Атлантики, на пляже в Агадире. А после безбрежных водных просторов обратить взор к пескам Сахары: отправиться на экскурсию на верблюдах, время от времени отдыхая в шатрах берберов…
Существует версия, что свою знаменитую песню «La Vie en Rose» Эдит Пиаф посвятила Мараккешу и Lа Mamounia, где часто бывала. Марлен Дитрих, Чарли Чаплин, Альфред Хичкок, Николь Кидман, Элтон Джон, Пол Маккартни, Мик Джаггер, Дженнифер Эннистон, Сальма Хайек, Гвинет Пэлтроу… Книгу почетных гостей отеля можно листать еще долго, но это тот самый случай, когда в «невыносимой прелести бытия» лучше убедиться воочию.

Швейцарцы знают толк в гостеприимстве: первый отель открылся в Гштааде еще 1577 году. Так что создателям Gstaad Palace, чтобы выстроить один из лучших отелей Европы, оставалось гармонично соединить три составляющие успеха: пятисотлетние традиции, великолепные виды на Бернские и Водуазские Альпы и роскошь дворцовых интерьеров. Респектабельная европейская публика оценила достоинства отеля с первого же дня, а столетняя история успеха Gstaad Palace только повышает его статус год от года — с каждой новой подписью в книге почетных гостей. Венценосные особы и дипломаты, звезды кино и гуру современных технологий выбирают именно этот отель для зимних каникул. Почему это решение единственно верное — разбиралась Елена Михневич.


Впервые открыв свои двери 8 декабря 1913 года, отель Gstaad Palace и поныне руководствуется высокими стандартами, которые сохраняет семья Шерц, уже в третьем поколении управляющая отелем.
Все началось с запуска железной дороги от Монтрё до Гштаада 20 декабря 1904 года. Роберт Штеффен, местный учитель с предпринимательской жилкой, увидел большой потенциал в том, чтобы открыть здесь гостиницу. Он купил первые земельные участки и начал активный поиск инвесторов. Буквально за год появился шикарный белоснежный дворец с отоплением и телефоном в каждом из 165 номеров, что в то время было редкостью. Успех отеля у постояльцев был столь ошеломляющим, что пришлось срочно построить бальный зал: респектабельной публике требовалось место для организации светских раутов посреди зимней сказки.
В 1939 году отель перешел в руки Эрнсту и Сильвии Шерц, сумевшим найти необходимый капитал и приобрести все его акции. Это было знаковой страницей в истории Gstaad Palace — с тех пор отель остается семейным бизнесом, и с годами его роскошь и очарование только приобетают благородный оттенок старины. Отель гордится как частью своей истории гала-ужинами, которые давали здесь звезды мировой величины: Луи Армстронг, Бенни Гудман, Элла Фитцджеральд, Морис Шевалье и Петула Кларк. Для середины 60-х годов это означало одно: ужин в Gstaad Palace — главное светское мероприятие, которое невозможно пропустить. А визит сюда Марлен Дитрих в феврале 1964 года стал и вовсе незабываемым…
Появление крытого бассейна, сауны, оздоровительного центра и собственного ночного клуба укрепили положение отеля как одного из центров социальной, культурной и даже политической жизни Европы. Здесь свои неофициальные встречи проводили сильные мира сего, и тайны их переговоров растворялись эхом в дворцовых коридорах.
Популярности Gstaad Palace способствовали совершенно неожиданные события. Так, например, отель стал съемочной площадкой комедии «Возвращение розовой пантеры», европейская премьера которого состоялась 12 сентября 1975 года. И сюда потянулись поклонники комичного инспектора Клузо, чтобы воочию увидеть интерьеры, в которых разворачивалось его расследование. Фильм, к слову, был номинирован на «Золотой глобус» в трех категориях.
А 8 декабря 2013 года роскошный пятизвездочный отель отметил свое столетие. По этому случаю была издана юбилейная книга «100 лет Gstaad Palace», повествующая о нем, как об уникальной социальной сцене, где разворачиваются ключевые события жизни высшего общества.
Будь то впечатляющий Penthouse, роскошный Tower или индивидуально оформленный Junior — каждый из апартаментов Gstaad Palace излучает альпийскую элегантность и тонкое понимание роскоши. Из каждого номера, оснащенного в соответствии с последними техническими требованиями, открывается волшебный вид на горы Швейцарии.
Остановиться на каком-то одном из 104 стильно оформленных номеров и люксов непросто. Возможно, вам и вовсе захочется уединиться на природе в домике Walig Hut, расположенном среди гор на высоте 1700 метров, откуда открывается впечатляющий вид на Гштаад и весь регион Сааненланд.
Но предпочтение, конечно же, стоит отдать гордости отеля — самому просторному и шикарному люксу Penthouse. Три большие спальни, гостиная с обеденной зоной и камином, искусный рисунок паркета на полу создадут ощущение внутреннего комфорта и тишины, которые так желанны зимой. В душевной и теплой обстановке захочется провести все вечера. Компанию вам составит впечатляющая панорама гор, которая простирается в трех направлениях и доступна для обзора с террасы на крыше. Вишенка на торте Penthouse — собственная сауна и джакузи в башне отеля. Гостей сюда доставляет приватный лифт, что позволяет избежать встреч с другими постояльцами отеля, если обитатель номера хочет сохранить анонимность. Побыть в полном одиночестве посреди Европы, наедине с величественными горами и своими мыслями того же масштаба — это дорогого стоит.
Gstaad Palace всегда отличала первоклассная кухня, сочетающая новейшие кулинарные техники с лучшими традициями приготовления блюд. Здесь вы найдете меню и обстановку на любой вкус и настроение.
Загляните в Le Grill. Ресторан устроен по принципу открытой кухни: на ваших глазах лучшие шеф-повара создадут блюда, которые затем украсят вашу тарелку, и все это в сопровождении живой музыки. Французский ресторанный гид Gault Millau оценил Le Grill на 16 баллов из 20.
Традиционные блюда всех регионов Италии и самые изысканные вина подают в Gildo’s Ristorante. Ресторан назван в честь метрдотеля отеля господина Джильдо Боккини, который работает в гостинице уже более 20 лет!
Ресторан La Fromagerie славится блюдами традиционной швейцарской кухни: здесь можно отведать легендарный трюфель, раклет или фондю. Это один из самых уютных и популярных зимних ресторанов Гштаада. Закажите щедрую порцию фондю для себя и своих друзей и, расположившись за добротным деревянным столом, покрытым клетчатой скатертью, предайтесь неторопливой беседе при свечах.
Если же погода благоволит, хорошей идеей будет отобедать на свежем воздухе. Ресторан La Grande Terrasse в парке отеля будет ждать вас в любое время года. А летом Snack & Barbecue приглашает погреться на солнце, пока на гриле готовятся стейк и свежайшие овощи с местного огорода.
Интересные знакомства случаются в Lobby Bar. Его двери открыты не только для гостей отеля, но и для всех желающих. Это идеальное место для встреч с друзьями: уютная гостиная с мерцающим камином и панорамными окнами с видом на горы, атмосфера романтики и прекрасный выбор напитков. Если вы отдыхали целый день, то почему бы не потратить всю энергию в ночном клубе GreenGo? Выполненный в стилистике дискоклубов середины семидесятых, GreenGo заставит почувствовать ритм каждой клеточкой вашего тела.
В оздоровительном центре Palace Spa шепот журчащей воды, тепло пара, стены из гранита, добытого в соседнем Блаузе, дадут вам возможность почувствовать себя частью природы. Раскинувшийся на 1800 квадратных метрах спацентр превзойдет все ваши ожидания!
Восемь процедурных кабинетов, частный спасалон, сауны и паровые бани, уникальный хаммам, лаунж с камином и многое другое расслабят тело и ум. Незабываемым станет романтический вечер, проведенный в спа, зарезервированном для двоих. Расслабьтесь в просторной ванной в полной уединенности и забудьте обо всем.
Когда стресс полностью смыт мыльной пеной, а усталость выпарилась в хаммаме, самое время размять свое тело. Оно будет вам благодарно за несколько партий игры в теннис или сквош, а также за сеанс йоги или пилатеса с персональным тренером. Если вы настроены более решительно, можете записаться на FitBox, основанный на приемах бокса. Но тут никаких повреждений — только музыка и удовольствие! И, конечно же, сотни сожженных калорий.
Прекрасное расположение и сказочные ландшафты делают горнолыжный спорт в этом районе очень привлекательным. Рядом с поселком расположены шесть трасс общей протяженностью 250 км, действует центр сноубординга. Сам Гштаад закрыт для автотранспорта, поэтому можно спокойно гулять по его ярким, уютным улочкам и созерцать величественные Альпы. Стоит порадовать себя и покупками: центральная улица Гштаада, несмотря на небольшую протяженность, стала одним из популярнейших мест для шопинга в Швейцарии.
Тут знают, как оберегать тишину и покой, но умеют и веселиться: ежегодно проводятся многочисленные музыкальные, гастрономические, спортивные мероприятия и даже фестиваль воздушных шаров!